Литания Демона - страница 14

Черные тугие корсеты из аспидной чешуи обтягивали своих любовниц,

Которые с наслаждением глотали шипы, уподобляясь курильщицам гашиша,

Окуренным еретическим наркотиком и страдающим в красных, зияющих червоточинами нишах будуаров.

Токсичные жала нависали над томной пыткой, облаченной в розы и колючие стебли,

И свечи истекали алым воском, когда налитые кровавостью лабии

Жаждали инструментов дисциплины, касающихся нежными ударами их воспаленных абрисов.

Изощренные ласки фурий, когтями впившихся в корсет груди,

Пеленали миазмы ядовитых змей, сплетенных в экзекуциях,

И плодили грязных жал цветения, прельщенные распутством.

Они присасывались к комнатам греха, украшая их черно-красными узорами,

Когда, распластавшись на коврах, окутанные в агатовые вуали женщины

Расползались, как змеи, и алыми когтями оставляли на постелях глубокие следы

Ран и удовольствий, что расцветали в полумраке освещенных свечами будуаров

Подобно цветам, искушавшим и соблазнявшим связанные в темноте жалящие хвосты.

Их дрожь, которая хранила негу рос и меда на лабиях вульгарных лепестков,

Скатывалась из нагих щелей, струила капли отравленным, как любовный напиток, вожделеньем

И стенала шелестом садов, чьи нежности клубились среди бархатных кресел,

Которые, увитые гадюками, благоденствовали в раю эротических пиршеств:

Лавина удовольствий накрывала стебли и хвосты, лоснясь на черной коже

Хлыстами и сетями железных паутин, что оплетали девственных лоз кущи.

В могилах алого алькова пунцовели яркие цветы, приникнув к черным будуарам,

Что распускались подобно крыльям нетопыря, ласкающим мазохизм плетей:

Повешенные над латексными диванами, они взвихривали бурями эротические фантазии,

Хлеща их яростными флагелляциями балдахинов, плененных жестоким доминированием.

И меха утопали во влаге багряно-черных лепестков, пестревших, как кожа обсидиановых змей,

Чья чешуя переливалась блеском опала, лоснившимся наготой среди наручников и цепей;

И мистически-красная госпожа, окутанная с головы до ног в траурные, как рок, одежды,

Глумливо насмехаясь над раскаяньем, корчилась среди железных шипов и масок.

Чудящиеся в приглушенном свете кроваво-красных сеансов эротические видения

Ласкали алых свечей фантомный разврат, что превращал колдовские сеансы

В прельстительные ловушки скорпионьих игр, возбуждавшихся тлениями фитилей,

Застлавших алыми, еретическими вуалями пунцовых отблесков кромешный мрак ниш,

И изобилующие червоточинами доминирования распускались в девственной красоте,

Подобно тому как падкий раб, заключенный в темнице, лаская свои железные кандалы,

Припадает к расцветшим на коже отметинам, оставшимся от блудных поцелуев.

Как пасть разъяренного аспида, распустилась пульсирующая матка греха,

Окунаясь розеткой в мерзкие богохульства искусов и капканов,

Которые дрожали, измученные экстазами, в лицемерных спазмах,

И скованные движениями бутоны цепенели средь неземного блаженства,

Повитые плющом дьявольских объятий, засасывающих, как губы экзотических лепестков, —

Их мистерия, словно женщина с головой монстра, обволакивающая возбужденным ртом

Фаллос цветка, рождала мерзкое соитие и купалась в нем, расправляя свои темные крылья

Над тропическими деревьями, что извивались, украшенные остроконечными хвостами.

Ужас ядовито-красной щели в разверзшемся алькове наслаждений, выхватив блудную ярость

Из инфернальных бутонов и распустившихся агониями бурь, колыхал потенции,