– Что я наделала? Зачем ехать? Что теперь будет?
Алла, очень мудрая и воспитанная женщина, художник мягко, взяв ее за плечи сказала:
– Если уже взяли билет, то надо ехать. Значит, так уже нужно.
Дилан только лишь вздыхал:
– Как она собралась, здесь на Западе жить? Никаких изменений: что я ее видел видел два месяца назад, что месяц, что сейчас.
Ильдия сидела за столом абсолютно красная, – от ее белизны не осталось и следа. Наверное, это состояние называют аффектом.
– Ильдия, поезжайте в Питер, раз решились. Дальше видно будет. А сейчас мне нужно ехать в Сант-Женевьев де Буа, помогать отцу Антонию.
Я потрепал ее за плечо и, развернувшись, вышел.
***
Отец Антоний для Ильдии был непререкаемым духовным авторитетом. Наверное, он, чуть ли не единственный, кто мог терпеливо ее выслушать и дать искренний совет.
Они очень долго ходили, удалившись от остальных по Сан Серж. Ильдия жестикулировала, он кивал. Она чуть не задевала его лицо, в силу своего роста. Отец Антоний не обращал внимания.
Люди, ожидавшие священника, стали перешептываться, – время было позднее, и всем пора была домой.
В итоге, Ильдия вернулась в сиянии доброго духа, воодушевленная к новым достижениям, которые не заставили себя долго ждать и которые она, впоследствии, приписывала исключительно по адресу отца Антония.
– Меня позвали на вечеринку Armani. Это все – отец Антоний!
– Немецкий телеканал будет делать передачу! Все – благодаря отцу Антонию!
– Французская газета взяла интервью. Это – отец Антоний!
Отец Антоний, действительно, очень душевно отнесся к Ильдии. Казалось, что он ее по – отечески жалел. Он совсем его не утомляла: ни своими вопросами, которые, порой, были совсем неуместны; ни, часто, долгим пребыванием в границах Сан Серж. В его присутствии Ильдия становилась совсем спокойной, – тревожная динамика, что не позволяла ей расслабиться, но быть в постоянном рвении и поиске, сходила на нет. Она могла просто взять первую увиденную книжку и засесть с ней, не обращая внимания на других. Это было странно, потому что единственное, чего она добивалась от окружающего мира – это внимание к себе.
– Это ведь – моя профессия. – утверждала Ильдия.
– Отец Антоний, а отчего, говорите, она умерла?
– Воспаление легких.
Вот – пронеслось в мозгу. Это оно. Все сходится: пожилой возраст, быстрое течение болезни, воспаление легких – как основной признак. Коронавирус!
– Отец Антоний, а не думаете, что у нее был коронавирус?
– Ты что?!
Он отмахнулся от меня как от наваждения.
– Нет, я не утверждаю, но почему бы не предположить: первая группа риска – пожилой человек, легкие… Ведь, совсем недавно мы у нее были, и ничего не предвещало столь быстрого конца.
– Да нет… – уже вдумчиво произнес он.
Было видно, что отец не хотел верить, но возможность допускал.
Я почувствовал победу правоты своего предположения, но затем пришел следующий наплыв мыслей по поводу того, что теперь, вместе с тем, делать? Если это может быть так, то, наверное – это страшно?
И, если с Ильдией у нас отсутствовали возможности опасного взаимодействия, то старушку перед уходом в последний путь я поцеловал в лоб. Теперь, все – вирус мой!
Но ведь, ее же все целовали? Я окинул взглядом собравшихся. Они негромко разговаривали между собой, разбившись на группы, без какого – либо видимого признака.
– А тем временем, – опять понеслось откуда-то из головы – распространение шло в массовом порядке…
