Наконец, мы дошли до рыбного прилавка. Знакомый продавец сделал, как обычно скидки и, вдруг подошла Ильдия. Я никогда не видел подобного преображения в глазах мужчины при виде женщины, если только не в каком-то любовном романе, которые с действительностью имеют мало схожего. Однако, здесь, пришлось усомниться в этом.
Он схватил меня за руку:
– Твоя подруга? – спросил он полушепотом.
– Нет, говорю, знакомая. Она модель. По – французски не говорит.
– Ильдия, познакомьтесь, мой хороший товарищ.
Она протянула ему руку, которую он тут же жадно поцеловал.
– Она уезжает завтра в Санкт-Петербург.
– А когда приедет?
– Месяца через три.
– Переведи ей. Когда будет, мы с ней можем пойти в ресторан поужинать.
Я перевел. Ильдия заулыбалась, по-французски она не говорила, поэтому ответила по-английски, чего тот, в свою очередь, не понял.
– Она сказала «может быть».
Он довольно рассмеялся.
Увидев, что она смотрит на разложенные аппетитные куски настоящего дикого лосося, он принялся собирать их. Упаковав, преподнес ей, а увидев, что я полез в карман, только замахал руками.
– Ильдия, дайте ему свои портфолио.
Она достала пачку фотографий.
– Дайте ему все. Вы же много еще напечатали.
Получив, он пролистал фото, затем потряс пачкой над головой, радостно вскликнул и побежал за прилавок.
– Ильдия, это успех! Вы можете бесплатно теперь на базар ходить.
– Ой, это такое испытание для меня. – вздыхая, отвечала она на ходу.
– Понимаю. Они все хотят Вашего комиссарского тепла!
– Знаю!
Ей, и вправду очень бы подошла кожаная тужурка. Я как-то во время винопития сказал ей об этом, рассчитывая, что хмельной туман позволит сгладить возможные неровности восприятия. Однако, того не потребовалось, она рассмеялась и сказала, что хотела бы попробовать себя в таком образе.
Вечером мы пили вино, ели мидии, устрицы и сыр. Ильдия сказала, что сегодня нельзя о чем-то еще думать и необходимо дать себе моральный перерыв, не ограничивая себя. Она ела устрицы, запивала вином и вслух строила планы, активно мечтая и пытаясь руками показать в каких масштабах и формах все это будет реализовано.
Когда после третьей купленной бутылки вина она уже чуть не отрывалась от земли, ей пришла идея купить билет на самолет:
– Нам весь день было не до него.
– Ильдия, ничего не делайте в пьяном виде.
– Я трезва, – махнула головой она и, стала водить пальцем по телефону.
Следующий день был сущим кошмаром для меня. Ее звонки не прекращались.
– Что делать? Я никуда не хочу ехать? Я все решила и надо оставаться!
Возгласы сопровождались потоком слез.
– Я Вас предупреждал ничего не делать пьяной, а Вы, в очередной раз меня не послушались.
– Да да… – ревела она.
Так продолжалось до вечера.
– Ильдия, Вы утомлены и истощены. Так нельзя. Отправляйтесь спать, а утром приходите в Сан Серж.
Надежда на лекарственный эффект ночи исчезла вместе с ее первым ранним звонком. По голосу чувствовалось, что она не сомкнула глаз.
– Я вся горю!
– Приходите!
Такой я еще ее не видел: красная, разомлевшая, с бегающим взглядом, словно ищущая, хоть что-то спасительное для себя, она металась в Храме от места к месту. Увидев меня, бросилась навстречу из другого конца. Это было слишком неожиданно, а при приближении ее горящих глаз я просто испугался, вытянув вперед руки:
– Спокойно, присядьте вон там на стул. Я подойду позже.
Вокруг только разводили руками, кивая на нее.
За чаем все женщины только и успокаивали ее.
