Во времена моего детства одна дворничиха теть-Нина четыре подъезда нашего дома мыла, мусор от 12 этажей, умноженных на четыре, выгребала, двор убирала – круглый год чисто было. И всё одна. И наш дом у неё был не единственный. Ну это так, в скобках.
Но вернёмся к великому переселению нашего семейства. Конечно, долго препирались по поводу переезда вообще, в принципе. Но квартиру ремонтировали. А тут ещё пробки. Ну хоть руль на себя и – взлетай. Никак не проехать. Хоть пешком ходи. Так не дойдёшь же… Ни мужу до работы, ни ребёнку до школы – не дойти. Не дойти им, а в город рвусь я. Вот парадокс.
Ну всё. Квартира готова. Почти. Все знают, что ремонт закончить нельзя, его можно только прекратить. А таких в семье у нас почему-то не находится – чтобы ремонт прекратил бы одним мановением руки. Понимаю истину из советского моего детства – кто же, если не ты? То есть не я. Кто? Некому.
И тут я волевым таким голосом говорю: «Всё! Послезавтра переезжаем!»
Все, кроме младшей, говорят: «Ага». Младшей вообще всё равно, ей лишь бы мама рядом была. И все забывают.
На следующий день я гну свою линию:
«Завтра переезжаем. Вещи собирайте. Самое необходимое на первое время».
Все говорят: «Ага» и вещи не собирают.
Назавтра с утра голосом с металлическими обертонами я говорю:
– Сегодня ночуем в Москве.
Мужу и старшей дочке по отдельности. Как-то так получилось. Без общего сбора.
Сначала дочке.
А она:
– А там вода, телевидение и интернет есть?
– Есть.
– Точно? – сомневается она.
– Точно, – отвечаю с нотками неуверенности.
– Ну ладно, – говорит она мне (звучит как «Смотри, под твою ответственность!»).
Минут через пять мужу сообщаю:
– Ты не забыл, что мы сегодня в квартире, в Москве ночуем?
– А там вода, телевидение и интернет есть? – ровно в дочкином порядке и ровно в её тональности спрашивает он.
– Есть, – говорю, слегка опешив.
– Точно? – сомневается он дочкиным тоном.
– Точно, – совсем впав в обалдение, говорю я.
– Ну ладно, – тоном «смотри-под-твою-ответственность» отвечает он.
Но это ещё не всё. Проводив всех, я звоню маме и радостным голосом ей сообщаю:
– Мама, мы сегодня наконец в Москве ночуем!
А она мне… правильно:
– А там вода и телевидение есть?
Почему про интернет не спросила? Так мама ещё интернет-неграмотная была. Теперь-то обязательно бы спросила о нём. Третьей позицией.
Сегодня муж мне говорит: «Представляешь, у моего коня какие-то проблемы с зубами! Повёз его к врачам, а эти коновалы (в прямом смысле слова!) вкололи ему что-то, он успокоился, мы вернулись, а часов в 11 вечера конь…» И тут зазвонил будильник. И я проснулась. И прямиком к мужу: мол, что с конём-то? Но про коня из моего сна он мне не дорассказал. Говорит: окстись, когда это я лошадей, а вместе с ними и коней, любил?
Так я и не узнала, что же с конём мужа стряслось!
Но у истории есть продолжение. Опубликовала я текст про сон на своей страничке. А один френд меня и спрашивает: «Так что с конём? Надеюсь, всё теперь хорошо?»
Это мне механический переводчик перевёл. Сам-то френд мне на каком-то своём пишет, я даже и не знаю, на каком, потому что это не английский, не немецкий, не французский и не испанский, не арабская вязь и не иврит. В общем, не знаю я, какой язык. Ни на что не похож. Буквы латинские, правда. Ему, видимо, тоже механический переводчик переводил. Что он там ему понаписал, этот переводчик, одному Богу и известно! Но здоровьем коня интересовался живо, с сердечной теплотой. Приятно. Хоть и нет у нас коня. Никакого. Ни мающегося зубами, ни здорового.
