Игорь устал от бессонных ночей.
Фаина поднималась, как лунатик, и шла к границе.
В этот раз он проснулся и понял, что опоздал.
Выбежав из барака, он увидел, как Фаина пересекла границу.
По ту сторону ждала Сонька.
Лифт шахты открылся. Фаина и Сонька сели на пол. Рядом играли в кости близнецы. Ребята были при параде по этому случаю – прилизанные, свежевыкрашенные волосы, лучшее оружие. Лифт был полупустой. В углу несколько заключённых из новых. Один из них, бородатый мужик, толкнул соседа в плечо и кивнул в сторону Фаины. Они вместе двинулись к ней. Близнецы навели на них оружие и заставили попятиться.
Лифт постепенно пустел.
На нижнем этаже включилась холодильная установка.
Сонька ввела чип в плату принадлежности на ладони Фаины.
Двери лифта открылись.
Раскалённый жар сдул с них бренную плоть. Четыре пылающих силуэта вошли в огненный мир. Земля трескалась и заливалась ручьями лавы.
Они шли по огнеупорному мосту. Мимо проплывали, мигая огнями, корабли из жидкого металла. Впереди под нимбом света виднелся силуэт города.
* * *
Свет в лампе дрогнул и зажёгся во всю свою ослепительную силу. Петухи пропели подъём. Работники вышли из барака, на ходу надевая защитные зелёные очки. Каждый получил свой наряд – кто на скотный двор, кто в поле, кто в сад. Начальство (избранные) – агроном, ветеринар и бухгалтер – ушло в конторку.
Фаина, хозяйка фермы, села на балконе под зонтиком со стаканом мартини. Стройные ножки в белых шортиках выставила на свет. Пусть загорают.
Когда она проснулась, на табло была информация: беглец в зоне. Анфас и в профиль – Генрих. Мягкая линия серебристых волос до плеч. Он поседел после аварии, когда его практически перерубило пополам. Другой бы, если не умер, то не встал бы с инвалидного кресла, а этот полностью восстановился и ещё потом играл в теннис и танцевал лучше всех. Даже на зоне, где все были в одном возрасте, при нём осталась эта седина. Он был похож на губернатора. Многие шутили по этому поводу. Такой же высокий, худощавый, жилистый. Такие же тонкие, благородные черты лица. Только у губернатора тёмно-русые волосы и рыжие глаза.
Зелёные глаза Генриха почему-то всегда казались ей голубыми, как тонкий лёд над водой.
С балкона открывался вид на ферму, где всё цвело, колосилось и поросилось, а дальше – совершенно безжизненное пространство, покрытое красной пылью.
Ждать пришлось недолго. На горизонте поднялся столб пыли. Два работника, возившиеся у ворот с трактором, тоже это заметили.
– Смотри! Вон, пилит прямо к нам. Слышал по радио?
– Сейчас подставит весь колхоз.
– А может, с ним поговорить, типа, мил человек… Может, она не увидит.
– Ты, что ли, хозяин? Вот тупой! И что она в тебе нашла! А куда ему?! Он наш брат.
Губернаторский грузовик сдох в ста метрах от ворот. Генрих вылез из кабины, пнул колымагу ногой и захромал к воротам. Фаина вышла на крыльцо и знаком приказала открыть.
– Стакан воды холодной, душ и один мартини.
– Времени у тебя хватит только на мартини, – ответила Фаина.
Вдали послышался звук вертолёта.
Генрих со стаканом сел в тени зонтика.
– Что с ногой?
– Не страшно. Ловушки. Сама знаешь.
– Одному бежать бесполезно.
– Я не хочу с кем-то. Ты же знаешь – я сам по себе. Говорили: и вдвоём бесполезно, но тебе с Игорем удалось. Я гнал сюда, чтобы спросить: зачем ты вернулась?
– Потому что здесь моё место. И вообще, не твоё дело.
Вертолёт завис над фермой и стал медленно опускаться.
