И вот бедные пассажиры стоят на корме, как на чаше весов.
Капитану нужна была женщина. Выбор пал на пышногрудую примадонну. И ещё капитану нужен был образованный собеседник. Выбор пал на Жоржа. Остальных – за борт.
Я поняла, что Жорж любит, когда он сказал, что скорее отправится за борт со мной…
Капитан посмотрел на меня.
– Ладно.
– Возьмёшь двух баб? – раздался хриплый возглас одного из пиратов, и дюжина лужёных глоток взорвалась диким хохотом.
– Я жене не изменяю, – капитан иронично глянул на примадонну.
– А кому девчонка? Всем?
– Отползли от неё! Девчонка с отцом!
Капитан держал своих головорезов в узде.
Нам с Жоржем отвели место в каморке рядом с каютой капитана. По ночам я слышала фальшивый смех и фальшивые стоны примадонны.
Мои дерзости вызывали взрывы хохота у команды. Капитан говорил:
– Не играй с огнём!
И вот однажды мне пришлось идти по доске. Я обернулась, чтобы ещё раз посмотреть на него, и он понял мой взгляд. Доска завибрировала, и я упала, как «конфетка акуле в пасть» – так сказал один из пиратов.
Капитан прыгнул следом.
Я словно превратилась в русалку. Там, в глубине, я могла обнимать его и прижиматься к нему сколько угодно, и это был самый счастливый миг моей жизни.
Стая акул шла следом за кораблём. Акула не дура, но капитан полоснул её ножом. Другие акулы накинулись на неё. Когда он поднялся со мной на борт, я не могла расцепить рук.
Боцман добродушно сказал:
– От страха.
Когда он пришёл в каюту навестить меня, я хотела кинуться ему на шею, но он сделал предупреждающий жест и сказал:
– В следующий раз прыгать не буду.
– Будешь. Признайся, что влюбился! Ты же сам обнимал и целовал меня в воде!
– Сумасбродная девчонка.
Фальшивая примадонна больше не смеётся и не стонет за стеной.
«Я знаю, что ты мой! Я слышу твои мысли! Я обращаюсь к тебе и слышу ответ».
Я не знала, как погасить свою страсть.
Я целовала Жоржа через силу. Он гладил меня по щеке, пытаясь утешить.
Пиратский корабль настигли суда государственной флотилии. Они давно охотились за ним.
Палубу корабля заливал неестественно яркий свет, словно дрались не люди, а их души. В этом слепящем свете не видно было красок, не видно было крови, как при захвате нашего корабля, я не верила в реальность происходящего. Я словно оглохла.
Я не слышала выстрела, когда адмирал государственной флотилии стрелял в тебя.
Я видела, как ты упал, и маленькое солнце вышло из твоей груди, поднялось над тобой, облетело палубу.
И вдруг я почувствовала тебя, твоё тепло, как тогда, в воде. Я видела твоё лицо, сотканное из света. Ты улыбался и говорил:
– Что бы ты делала, если бы было иначе? Всё будет хорошо.
Когда я зарыдала, боцман сказал:
– Это она от счастья. Она его ненавидела.
Другие подтвердили. Капитан скептически хмыкнул.
Один из его офицеров сказал:
– Они были в плену у пиратов. Бог знает, что пережили…
Это был довод. К тому же твоя примадонна стала строить глазки капитану. А что ей ещё оставалось делать?
Я всхлипывала на груди у Жоржа.
«Всё будет хорошо». Так и было. Мой покровитель женился на мне, и я прожила всю жизнь в достатке и всю жизнь помнила и любила тебя.
Тонул в закате красном
Пылающий корвет…
С тех пор прошло всего лишь
Недолгих триста лет.
Висит истлевший парус,
И мачта не скрипит,
А сердце в океане не бьётся,
Но не спит…
Я сидела на белом песке у морской кромки и смотрела на закатный горизонт. Я не обернулась на приближающиеся шаги и на твою фразу. Мне не нужно смотреть, чтобы видеть тебя. Ты плюхнулся на песок, сзади одной рукой обнял меня и протянул на ладони жемчужину. Я положила ладонь сверху, и мы стали катать её между ладонями, глядя на закат.
