Поднимающееся солнце, не церемонясь заходило через окна и стеклянные двери в кофейню, заливая светом помещение и увеличивая его пространство в отражениях ложечек и зеркал. Официант, посудомойщик, уборщик… я произносил это, как мантру, уставившись в пол, и тут увидел большие ступни подошедшего официанта. Я поднял голову. На меня смотрел добродушный мужик, со светло седой шевелюрой, высокий, с квадратным туловищем борца, на котором совершенно нелепо смотрелся стандартный наряд официанта: передник, бабочка, жилетка, рукава белой рубашки закатаны, обнажая крупные, сильные предплечья. Он выглядел, как цирковой медведь в манишке. На вид ему казалось около пятидесяти, но в нем еще чувствовалась здоровая сила, мощь, контроль над телом и при этом легко угадывалась мягкость характера и даже добросердечие. Зайдя в кофейню, я сделал заказ автоматически, даже не взглянув на этого гиганта и теперь с удивлением осматривал его, как будто впервые.
– Хотите ли еще, что-нибудь?– спросил он.
– Да нет, ничего, если только, а скажите, пожалуйста,– начал, запинаясь я.
– Нет ли у вас какой-нибудь работы для меня, даже самой простой?– как-то даже умоляюще спросил я, глядя на него исподлобья. Я почувствовал, что краснею, ладони вспотели, я не произвольно заерзал на стуле. Неловкость просящего, до этого была мне неведома.
– Нет, малыш, здесь тебе работы не найти. В зале я и один не плохо еще справляюсь, я и официант, и бармен, на кухне нужно всего два человека, и они есть. Все это он произнес, как заученную фразу, видимо не в первый раз отказывая.
– Спасибо.
С этими словами, я положил деньги за колу на блюдечко и встал. Не то, чтобы я решил куда-то пойти или опаздывал, это своего рода машинальность, которая присуща неловким моментам и является простым способом их избежать. Все это время он стоял и наблюдал за мной.
– Подожди, а где ты до этого работал? – вдруг спросил он.
– Нигде-, с вызовом ответил я, остановившись.
– Хм, а что вообще умеешь?
Что мне ответить? Я умею есть, я умею ходить, могу бегать, писать, читать, говорить, летать вот не умею.
– Да в общем ничего, – просто ответил я, но с поднятой головой.
– А сколько тебе лет?
Да какого черта тебе нужно, раз нет работы. Какая разница сколько мне лет и вообще кто я. Я еле сдерживал себя, чтобы не сказать ему это в лицо.
– Восемнадцать, – процедил я сквозь зубы и повернулся к двери.
– Постой. Да ты не горячись парень, не злись за мой допрос. Лучше послушай, есть у меня у входа доска объявлений о найме на работу, посмотри, сегодня утром приходил человек с рынка и оставил там что-то.
Не дослушав до конца, я вскочил и рванул к объявлению. На рынок требовались грузчики. Ежедневная оплата. То, что надо, решил я. Мне вдруг стало неловко за мое поведение, и я вернулся почти бегом к официанту, взяв его огромную ладонь, принялся трясти, словно орудуя молотом. По выражению его лица, угадывалось, как меняется мое. Он смотрел на меня с легкой улыбкой. Я же видимо искрился от счастья.
– Ты бы лучше сорвал объявление, если не хочешь, чтобы тебя кто-нибудь опередил, – посоветовал он.
– Спасибо, я вам очень признателен, – затем я вышел на яркую не одинокую улицу.
