Лорд Пиппингтон кивнул. Это был их шанс. Пока Джозайя Флиткрофт удерживал внимание «пациентов» и, возможно, даже самого Черепа, нужно было действовать. Быстро и решительно.
Глава 6
Пока Джозайя Флиткрофт, стоя на пивной бочке, словно капитан на тонущем корабле юмора, продолжал свое сражение со смеховой эпидемией, лорд Эшворт Пиппингтон и его невидимый спутник, призрак Пипа, спешили к дому Барона Гримлоу. Туман, казалось, еще больше сгустился в узких переулках Блумсбери, превращая их короткое путешествие в блуждание по декорациям к какой-то готической драме, где каждый шорох и каждая тень таили в себе намек на неизвестность.
«Надеюсь, наш актер продержится достаточно долго, – пробормотал Эш, ускоряя шаг. Его обычно неспешная походка сейчас была почти торопливой. – Не хотелось бы, чтобы весь Ковент-Гарден присоединился к этому… хохочущему хору».
«Не беспокойтесь, милорд, – отозвался Пип, легко скользя рядом, его призрачные ноги не касались мокрой брусчатки. – Флиткрофт – профессионал. У него в запасе историй на неделю непрерывного повествования. К тому же, публика, хоть и своеобразная, но благодарная. Давно они так не веселились… осмысленно, я имею в виду».
«Меня больше беспокоит Барон, – Эш нахмурился. – Если Череп действительно так влияет на окружающих, то что сейчас творится в его доме? Не превратился ли он сам в главного участника этого безумного представления?»
Их опасения оказались не напрасными. Приблизившись к обветшалому особняку коллекционера, они услышали звуки. И это был не просто смех. Это был целый оркестр смеха – высокий, истеричный смех, перемежающийся с глухим, утробным хохотом, всхлипами, икотой и какими-то странными, булькающими возгласами. Казалось, все демоны веселья собрались в доме Барона на свой шабаш.
«М-да, – протянул Пип, заглядывая (в прямом смысле, пройдя сквозь нее) в щель между плохо пригнанными ставнями. – Картина маслом. Наш Барон не скучает. И, похоже, не он один».
«Что там?» – Эш попытался заглянуть в окно, но из-за пыли и тусклого света изнутри мало что можно было разглядеть.
«Там… э-э… небольшая вечеринка, – сообщил призрак. – Барон сидит в кресле, весь красный, как вареный рак, и хохочет так, что вот-вот выпрыгнет из своего бархатного халата. А вокруг него… о, это интересно! Похоже, некоторые из его… экспонатов решили присоединиться к веселью».
«Экспонаты?» – переспросил Эш с нехорошим предчувствием.
«Ну да, – Пип хихикнул. – Вижу пару рыцарских доспехов, которые трясутся так, словно внутри у них завелись мыши-щекотуньи. Несколько африканских масок на стенах скалятся еще шире обычного, а одна мумия в углу… клянусь, милорд, она подергивается!»
«Это не к добру, – пробормотал Эш. – Если эта штука влияет даже на… неодушевленные предметы, или то, что должно быть таковым, то ее сила гораздо больше, чем я предполагал. Нам нужно проникнуть внутрь. И быстро».
Парадная дверь была заперта, но, судя по всему, не очень надежно. Легкий нажим на ручку, и старый замок со скрипом поддался. Эш осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Зрелище, представшее его глазам, было достойно кисти безумного художника.
Холл, и без того заваленный всяким хламом, теперь казался ареной для вакханалии. Барон Гримлоу, как и описывал Пип, сидел в центре, в своем кабинете, дверь в который была распахнута настежь, и его сотрясал непрерывный, изнуряющий хохот. Но он был не один. Несколько чучел животных – лиса с безумным оскалом, филин с вращающимися глазами – казалось, тоже участвовали в общем «веселье», подпрыгивая на своих подставках. Фарфоровые статуэтки на полках дребезжали, а из старинных часов с кукушкой вместо боя доносилось какое-то хихикающее кукование.
