Старый дворецкий, степенный и в целом совершенно невозмутимый, прошаркал в комнату мисс Гортензии и произнес:
– Боюсь, мисс, вынужден вас огорчить, но окна в Линдфорд-холле не открываются, особенно в дождь и... особенно ночью.
Бойкая мисс даже замерла на секунду, осмысливая эти слова.
– То есть как не открываются? – переспросила она. – Совсем не открываются? Никогда? – И дойдя до единственного посетившего ее объяснения этому странному факту, с беспокойством осведомилась: – Граф болен? Смертельно? Ему противопоказаны свежий воздух и солнечный свет?
Дворецкий чопорно отозвался:
– Могу вас уверить, мисс Хортон, граф абсолютно здоров. Окна же заперты для вашего личного блага!
– Не понимаю, в чем это может быть благом: я задыхаюсь в этой сырой, темной комнате. Велите лакею помочь мне с задвижкой! Сами вы, как я вижу, не слишком-то расторопны, да и силенок не хватит. – Собеседница одарила дворецкого уничижающим взглядом.
Тот, впрочем, не дрогнул:
– Для надежности окна забиты гвоздями, и задвижка вам вряд ли поможет, – произнес Бартон в своей привычной, невозмутимой манере. – А лакеев у нас в доме нет.
И мисс Холланд, вошедшая в комнату и стоявшая, как оказалось, у него за спиной, в сердцах выдохнула:
– Но почему? Что за дикая блажь забивать окна гвоздями?
– Не блажь, мисс Амелия, – скорее необходимость. На острове обитают очень опасные виды летучих мышей, укус которых, крайне болезненный, вызывает впоследствии сильную лихорадку. Чтобы обезопасить себя и гостей от подобной безрадостной перспективы, граф и велел закрепить оконные рамы гвоздями...
– Но разве щеколды для этого мало?
– Бывало так, мисс Амелия, что забывчивые, а порой просто беспечные посетители Ская отпирали ночью окно, а потом... Понимаете сами.
Лица трех девушек, окружавших невозмутимого Бартона, чьи слова очень хотелось бы воспринять простой шуткой, выражали крайнюю степень задумчивости и страха.
В конце концов, мисс Эмма Джонстон дернула головой:
– Дичь какая-то, – провозгласила она. – Все в этом доме какая-то дичь! Начиная с этих окон и заканчивая... – «Хозяином», хотела добавить она, но вовремя прикусила язык, так как в коридоре прозвучали шаги, и мелькнула крохотная надежда, что это был сам граф Дерби.
Однако, на пороге возник Даррен Спенсер, его молоденький секретарь. Среднего роста, с косицей на манер прошлого века и весьма миловидный, он чем-то смахивал на девицу; женоподобных мужчин мисс Джонстон особенно не терпела. Ей нравились волевой подбородок и мускулы в нужных местах... И она очень надеялась, что у графа с этим полный порядок. По крайней мере, первый беглый осмотр отторжения в ней не вызвал, а это уже говорило о многом... А уж Спенсера она как-нибудь перетерпит.
– Мистер Спенсер, – накинулась она на него, – что сказал вам граф Дерби? Когда случится наше знакомство? И где, собственно, обещанная нам компаньонка, чье присутствие сделает наше нахождение в доме приличным? Она ведь должна представить нас графу. Этого требует этикет...
Спенсеру показалось, что он различил сочувствие во взгляде дворецкого, которым тот смотрел на него, и это, как бы там и было, придало ему сил.
– Мисс Джонстон, – произнес он, – миссис Лукас, нанятая графом достопочтенная леди, пребудет на остров уже завтрашним утром. Так что на этот счет вам нечего волноваться!
– Нечего волноваться?! – взвилась девица. – Вы предлагаете нам провести ночь под крышей холостого мужчины без какого-либо сопровождения? С нами нет даже горничных, все еще неизвестно куда запропастившихся.
