—
Дорогие друзья, если вы устали от воспоминаний о прошлом, то уже завтра выйдет глава о настоящем)))
На самом деле хотелось сказать еще больше и меньше одновременно. Но что же произошло с Наташей мы узнаем из ее рассказа одному из героев книги и не факт, что это будет Андрей.
Любви вам и добра. Ваша Аля
10. Глава 9
Андрей
Наши дни
– Стрельцова, ну почему с тобой всегда так сложно? – тяжело вздыхаю, рассматривая лицо некогда любимой женщины, которая так и не стала моей.
Я столько раз прокручивал в голове момент, когда она предлагала себя и… все равно не жалею, что поступил так, как поступил. Возможно, уже тогда Наташа хотела принадлежать другому. Просто не верю, что за полгода можно влюбиться в такого, как Стрельцов.
– Османов, я…
– Ты просто замужем, – перебиваю ее. – А здесь, видимо, в командировке, целину поднимаешь, не так ли?
Мои слова, словно ударами, проходятся по телу Птички, потому что она вздрагивает и отшатывается на пару шагов назад.
Не надо быть психологом, чтобы понять, что в Наташиной жизни что-то не так. Только Чайка и раньше закрывалась, даже от меня. А теперь еще и эта пропасть величиной в четырнадцать лет, да и Стрельцов…
Но я не готов просто сдаться, потому что… Млять, да я не знаю, почему! Наверное, дело в том, что я желал Нату, а она отдала себя другому. Должно быть, самолюбие хочет отмщения и ей, и ее дорожайшему Стрельцову…
– Слушай, Османов, – где-то на задворках памяти всплывает вчерашний нетрезвый треп соседки. – Если в любовь нырять, то только с головой.
Мы ровесники, по-житейски опытные, только опыт у нас разный. То, через что прошла эта мамочка, далеко не каждому под силу, ведь она сохранила достоинство, хорошие отношения с бывшим мужем и его родственниками, да и сама трансформировалась в лучшую версию себя. Если у кого-то и спрашивать совета, или ответа, то только у нее.
– Лен, а тебе было больно, когда ты узнала про Вика? – кретин! Ну конечно же, ей было больно!
– Честно? – вздохнула Капитошка. – Скорее обидно. Мы были совместимы и в быту, и в сексе. Два карьериста. На многое закрывали глаза. Но, оглядываясь назад, я понимаю, что это была не любовь.
– А как понять, что это любовь?
– У, брат, – фыркнула соседка. – Ты и без меня все понял.
Дудки! Нельзя любить чужую жену. Нельзя любить ту, которая не дождалась. Нельзя…
– Может, чаю? – врывается в мои думы несмелый голос Стрельцовой. – И, думаю, нам пора бы уже поговорить.
Точно. Здесь и спорить не стану. Тем более, очень хочется, наконец, содрать с Птички нелепое пальто и дурацкий платок. Интересно, а как она сейчас одета? Твою ж мать!
– Давай в кафе прогуляемся? – спешно предлагаю, осознавая, что готов наброситься и растерзать Наташу.
Но с ней так нельзя. Тем более, что она – чужая жена.
– Тогда давай в другой раз? – с надеждой в голосе спрашивает Стрельцова. – Я неподходяще одета, да и на ногах стою с трудом…
Очевидно, с ней бесполезно спорить. Я не согласен, но киваю, едва сдерживая себя, чтобы силком не потянуть к себе домой.
– Ты ведь все равно не отстанешь? – едва заметно улыбнувшись, насмешливо бросает скорее утверждение, нежели вопрос.
Фыркаю в ответ. Как будто, Стрельцова, ты не знаешь, что до сих пор – моя молния.
– Уверена, что пожалею, да и угостить тебя нечем, но… – произносит так же, как на мое восемнадцатилетние, тогда. – Пойдем уже ко мне, а то холодно.
“Откажись, дурень!” – настойчиво зудит внутренний голос. – “Потом снова страдать будешь!”
