Парень повел плечами, отчетливо слыша симфонию собственных костей после часов на ковре в комнате. К горлу вдруг подступил ком – он и правда стал походить на ее личного песика.
– Эллиот, в чем дело?
Парень опомнился, загоняя тревогу под маску. Снова. Она не должна узнать, что творится внутри него. Потому что он и сам еще не понимал этих чувств. Он потряс головой, потирая глаза кончиками пальцев.
– Ни в чем. Извини.
– Тебе никогда не удавалось скрывать свои эмоции. Рассказывай.
По крайней мере, она отвлеклась от работы. Перерывы обращали рабочую машину в живую девушку, которая через считанные секунды начинала ощущать собственную усталость.
– Я только скажу, что через двадцать минут нам надо выходить.
Он сделал все, что смог. Сидел все время рядом и следил, чтобы она не забывала о еде. Иногда ставил планшет на зарядку, пусть она каждый раз и твердила, что справилась бы сама. Оставил ее одну в комнате, дав возможность собраться, хотя мог…
Его взгляд упал на дверь комнаты, которую он только покинул. Тонкая щель света проникала в мрачный зал, где парень еще не успел нажать на кнопку выключателя. Луч будто бросал ему вызов, сам оборачивал его голову и манил к двери как к последнему глотку воздуха в душном помещении. Что если заглянуть к ней? Она даже не заметит? Наверняка Нат именно сейчас устало потянется, распустит волосы цвета жженой пшеницы из низкого хвоста, снимет домашнюю кофту в пятнах, под которой…
– Хватит, – прошептал он сам себе, схватил пиджак и выбежал на улицу. Неважно зачем, повод ему не нужен, только бы оставить мерзкие мысли позади. Только бы не дать о них знать Нат.
«Я буду у подъезда», – сообщение было отправлено, когда он уже приближался к кофейне. Отличное оправдание его внезапному побегу. Только не для него самого. Только не для его внутренних угрызений
Эллиот проводил часы перед сном в попытках понять, почему на самом деле у него возникали странные желания. Любой бы другой парень заглянул в дверную щель, заодно попытавшись сделать несколько снимков и разослав их знакомым. Не говоря уж о тревожных идеях, сковывающих его горло каждый раз, когда ему выпадало одиночное задание.
У каждого человека в этом мире учащалось сердцебиение с приближением полуночи. У одних будто сужалась грудная клетка, а глаза наполнялись азартным блеском в предвкушении ежедневной магии воскрешения целых городов. Другие зажимали руки между подмышек и начинали читать ничего не значащие здесь молитвы, убегая как можно дальше от жилых массивов.
Эллиот ощущал оцепенение всего тела, получая в двенадцать часов ночи сообщение. Если сигнала не поступало, внутри него загоралось пламя, обогревающее крохотное желание жить. Если приходило сообщение, он погиб, как бы абсурдно это ни звучало для них.
– Добрый вечер. Решил запастись перед сменой, наставник?
Наставник. Слово, оставляющее ожог на его коже. Незаметный окружающим, и в то же время привлекающий внимание других. Это звание заслужила Нат, но точно не он. Он только зря занимал свою должность, вызывая завистливые взгляды остальных. Скорее всего, даже у улыбчивой бариста за стойкой перед ним.
– Привет. Не знал, что у тебя сегодня здесь смена. Отлично выглядишь в этой форме.
Или Шарлотта работала здесь и раньше? Ей всегда удавалось найти работу: сегодня ты повстречаешь ее в фартуке кофейни, уже завтра она будет подкалывать футболку бейджем аниматора в парке, послезавтра – отвечать на звонки службы доставки. Только в отличие Нат, цель ее работы была другой.
