На очередную сигарету в своей руке он
посмотрел с укором, словно та была виновна в наличии вредных привычек, по
определению не вписывающихся в светлый образ девичьей мечты. Хотя у неё,
похоже, нормально вписывались. Интересно, она готова была простить своему
Принцу всё? Высоконравственным поведением и сказочной верностью он не
отличался. Долго не отличался, ни предстоящая миссия, ни просыпающаяся память
не могли унять бушующую в крови юность. И всё сопутствующее ей: друзья, весёлые
компании, гулянки и кутежи… Не перегибал, но и не отказывался. И девушки. Вот
уж в чём никогда не испытывал недостатка, так это в женском внимании. Сколько
их было, мотыльками летевших на свет его огня? Мог взять любую, не прилагая ни
малейших усилий, сами бежали, готовые на всё, даже пресловутого «пальцем
поманить» не требовалось. Выбирал лучших из лучших, благо, простор для выбора
был. Остальные, кому не повезло, гордо кривили носы в сторону удачливых
соперниц и ждали новой возможности мелькнуть на его пути. Встреча с Хранящей
притормозила все похождения, но лишь притормозила. Хорошо или плохо, что в
своих окнах она ни разу не наткнулась на пикантную сцену ни с одной из разовых
подружек? Добавило бы это романтическому образу жизненной реальности или
убавило его идеальность? Лишь бы не стало примером для подражания, как эта
несчастная сигарета. И нашла же себе оправдание! Если ему можно, то можно и ей.
–
Серова, отвали от окна, картошка сама себя не пожарит. Ленчик, это в
холодильник, а не в рюмку, успеешь ещё набраться. Даха, брось каку, возьми
цацу, – командный голос у Натахи был отработан на все сто, переорать она могла
что угодно. Я захлопнула ноутбук и пошла помогать с картошкой и салатами. –
Серова, мать твою! Ползи сюда, дай своему болезному спокойно пострадать.
– Или
просто дай, чтобы не мучился, – немедленно подхватила Ленка.
– Вот
ещё, – развила тему Наталья. – Оно не под нашу Инночку смастрячено. Ей бы со
старшеньким замутить, он типа ничо так. А это… Худэнько, малэнько, страшнэнько,
тупэнько, – по каким причинам Лескина начинала коверкать слова на манер
неизвестного науке диалекта для всех оставалось «тайной великой непознаваемой»,
как сама же она это определяла. – Не, нам таких и задаром не надь и не задаром
не надь. Серова, подтверди!
Странный роман Инны и Димы тянулся уже года
полтора. Он тенью ходил следом, смотрел несчастными глазами и молчал. Она
фыркала, усиленно игнорировала безмолвного поклонника, вздыхала по его старшему
брату, но младшего от себя окончательно не отваживала. Разница между братьями
имелась конкретная, хотя с Натахиной характеристикой несовпадающая, не был Дима
страшненьким, скорее, невзрачным, особенно на фоне киношного красавчика Кости.
А насчёт тупости, по-моему, Костика переплюнуть было совсем сложно.
Пообщаться с ним мне не повезло дважды,
развитие этого мачо застопорилось где-то на уровне пятого класса, все разговоры
сводились к похабным шуточкам, а с головой его нормально совмещалась причёска,
но никак не совмещалось понимание простейшей вещи, что он кому-то неинтересен.
От его первой попытки клеиться ко мне я слегка шокировалась, попытка отличалась
повышенной активностью рук, растерялась и влепила молнией. Хорошо, что его
мозги такой же активностью не отличались, и принял он это за разряд
электрошокера, не заметив, что в моих руках ничего нет. Второй раз он заявился
простить меня за необдуманный поступок. Я не обдумала ещё один. Но, как
выяснилось, доходчивее всего объяснять получалось у Дюши. После их приватного
общения звездун местного масштаба с моего горизонта исчез. Серова об этом знала
и мне завидовала, я от такой реакции обалдевала, не всегда тихо.
