– Рассказывайте, – бросил велияр, обрывая затянувшееся молчание.
– О чём… отец? – спросил Дамиан.
Это «отец» до сих пор даётся ему с трудом, подумал Эгрис. Отвык. Они оба отвыкли.
– О тайном еретическом обществе.
Удивились. Похоже, что искренне.
– О чём? – переспросил Дамиан.
Такие разные – и такие похожие. Будто два клинка, выкованные одним мастером. Рукояти, навершия, ножны у каждого свои, а закалка – одна на двоих.
– О том, чем по ночам занимаетесь.
Переглянулись. Значит, есть, что скрывать. Эгрис нахмурился.
– Каримир. Ты – капитан агемы, с тебя и спрос. Почему младшие когти бегают голыми по городу?
Насупились, глаза опустили. Выходит, правда.
– Было? – с нажимом спросил Эгрис.
– Да, Великий яр, – ответили оба в один голос.
– Мне что, клещами из вас вытаскивать? Дамиан!
– Ну было… Мы на речку бегали купаться, а кто-то одежду стибрил. Вот и пришлось…
– Купаться? Осень же, вода холодная.
– На озере холоднее… Мы привыкли, круглый год купались.
– И остальных заставляли?
– Почему заставляли? Просто сказали: кто не прыгнет, тот девчонка…
– И все прыгнули?
– Все.
– А что за ченударские заклинания вы кричали на весь город?
Мальчишки опять смутились.
– Это не заклинания… – начал Каримир.
– Это улгайцы так ругаются, – закончил Дамиан.
Велияр усмехнулся в бороду.
– А в холодной кто у тебя сидит? – спросил он Каримира.
– Никто, Великий яр. Сидел младший коготь Шим, но уже вышел.
– Сын яра Витлиама?
– Да, Великий яр.
– За что?
– За неподчинение приказу. Отказался идти на тренировку.
– Ленивый боров. Мне такие в агеме не нужны, – хмыкнул Дамиан.
Жуткое еретическое общество таяло на глазах, оборачиваясь обычными мальчишескими выходками. Теперь нужно только убедить в этом остальных. Если, конечно, Отис не припрятал в рукаве ещё что-нибудь.
Разбирательство затянулось на две недели. Вызывали увальня Шима, вызывали его отца Витлиама, вызывали капитана младшей агемы Каримира и всех коготков, даже свидетелей-горожан и сторожа, гонявшего похитителей поздних яблок из замкового сада.
Коготки вздыхали и признавались в краже яблок.
Наследник улыбался и признавался, что это он придумал состязание: кто принесёт больше яблок и не попадётся – тот и выиграл. Каримир был против, но уступил, ведь Дамиан – наследник, а коготки – его верные стражи.
Отис был вне себя. Витлиам трусливо предал его, как и остальные. Под взглядами Эгриса и советников Малого круга этот толстяк мямлил что-то невразумительное, стараясь вывернуться наизнанку. Не так понял. Проявил излишнее рвение. За сыночка переволновался. Готов вложиться в строительство… Вот из-за таких скверна ещё прячется по углам, набрасываясь исподтишка с отравленным кинжалом в тот самый миг, когда ты уже думаешь, что победил. Сколько чистых братьев полегло в этой схватке из-за трусливых предателей!
Отис попытался вернуться к ночным купаниям голышом. Если не в ереси, то в распутстве и склонении ко греху он сможет обвинить это улгайское отродье!
Но тут и Эгрис, и остальные встали на дыбы, наотрез отказавшись вызывать мальчишек по второму разу. Есть у многоуважаемого чистого отца доказательства? Младший коготь Шим писал о чём-то подобном в своём письме? Нет. И нечего на их сыновей напраслину наводить. Отроки непорочны и чисты. А дабы и впредь оставались таковыми – внесём в устав агемы новые правила. Чтоб друг перед другом не обнажаться, слов непотребных избегать, а за воровство – хоть яблок, хоть иного чего – битыми быть прилюдно. Но на первый раз простить.
