- Рома!.. Роман! Он тотчас оставил игры в бальный этикет и оказался рядом:
- Тише, Женечка… все хорошо… не шуми.
- Ну где ты пропадал?.. - она не узнавала своего голоса: таким жалобным и слабым он был, не ярче комариного писка…
Роман спокойно взял ее руки в свои и прижал к груди:
- Я все время был здесь... неподалеку… Разве я мог тебя оставить?
- Мог! И оставил!.. - Женя схватилась за него, как за спасательный круг, повисла на локте и сжала так, что любой на месте Романа поморщился бы от боли - но стойкий парень и глазом не моргнул.
На нем была все та же кипенно-белая рубашка, но вместо вишневого галстука на стройной шее красовалась элегантная бабочка, а старомодный пиджак на плечах сменился самым настоящим фраком. Такие Женя видела только в костюмных фильмах, да еще на конкурсах бальных танцев.
Широкоплечий и длинноногий похититель девиц, с на удивление узкой талией, и в самом деле выглядел как профессиональный танцовщик - о таком партнере по вальсу или танго можно было только мечтать…
“Эй, опомнись!.. Нашла время любоваться!”
Жене пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвести от Романа взгляд и уставиться на что-нибудь менее прекрасное и волнующее.
Неожиданно ей пришла на помощь Дана Светлановна, что коршуном налетела на ясного сокола, и принялась безжалостно клевать:
- Ромка, негодник! Тебя -то самого по каким закоулкам носило, сорванец?! Дедушка тебя уж сто раз спрашивал…
- Вот он я, бабушка, не бранись. И дедушку уже видел, не тревожься… а сейчас за Женей пришел.
- В добрый час, внучек! Пришел - так и забирай, твоя гостья - тебе и развлекать ее до самой зари! - Дана плавно повела рукой, и Женя невольно попятилась - словно из шелкового рукава старушки, как в сказке, мог вытечь ручей и вылететь белоснежные лебеди.
Ничего такого, конечно же, не случилось, только перья закачались в прическах Даниной свиты…
Заиграла бравурная музыка, что-то среднее между джайвом и русской плясовой, и пестрый круг вокруг Романа и Жени тотчас пришел в движение, заколыхался, распался - “бабоньки”, во главе с Даной Светлановой, разлетелись в стороны, как вспугнутые жар-птицы:
- Танцы! Танцы!
Оркестра нигде не было видно, но не было и ди-джея, что колдовал бы за пультом, менял диски и регулировал звук… Стереосистемы тоже не наблюдалось, да и музыка больше напоминала “живую”, чем идущую в записи.
Через несколько мгновений послышался и хор - чистые, хрустальные женские голоса, слаженно поющие:
- Говорила мама мне
Про любовь обманную,
Да напрасно тратила слова.
Затыкала уши я,
Я её не слушала,
Ах, мама, мама,
Как же ты была права!
Ах, мамочка, на саночках
Каталась я везде,
Ах, зачем я в полюшке
Повстречала Колюшку,
Ах, мамочка, зачем…
Исполнение было превосходным, не то что любительское караоке на корпоративе…
Нарядные старушки носились в танце - дай Бог молодым, мели юбками, трясли перьями, взвизгивали от восторга, и выделывали такие фигуры, что глаз не отвести. Откуда-то взялись и молодые танцоры с танцорками, и, разбившись на пары, в свою очередь принялись весело носиться по залу, сплетая свой собственный узор. Замигали разноцветные огни, в их свете зал, одежда и лица танцоров окрашивались то синим, то зеленым, то ярко-алым, то малиновым, то серебристо-голубым… по полу скользили широкие лучи, ловя в прицел то одну, то другую пару, то кого-нибудь из старух.
