– Нисколько, я…
– Это вполне естественно, не нужно скрывать это. Я понимаю, что заслуживаю осуждения.
– Да нет же, Виолетта. Вы должны понять, что я нисколько вас не осуждаю, более того, я глубоко возмущена тем, как к вам относятся другие! Просто я не знаю, о чем можно говорить, чтобы не ранить ваши чувства, ведь вы…
– Ах, вот в чем дело! – Виолетта улыбнулась, – Если вы боитесь, что воспоминания о моем дорогом возлюбленном причинят мне боль, то можете не переживать. Мне всё равно.
– Все равно? – в голосе Джоанны сквозили нотки недоверия.
– Именно, – Виолетта внимательно посмотрела на свою собеседницу, – Вы позволите мне быть откровенной с вами, Джоанна? Я давно ни с кем не разговаривала вот так просто. Что касается мистера Гаррисона, не поймите меня неправильно, я любила его, очень любила, но… Есть такие люди, которые даже самое светлое чувство могут превратить в ненависть, и мистер Гаррисон, к моему огромному сожалению, относится к категории таких людей. Единственное, что вызывает во мне воспоминание о нем – это презрение. Он недостоин даже моей ненависти, только презрения.
Джоанна была несколько поражена таким откровением и была рада, что девушка рассказывает всё это именно ей.
– Вы, наверное, озадачены моей откровенностью, – сказала Виолетта, – Простите меня.
– Вам не за что извиняться. Я полагаю, вы доверяете мне, раз решили рассказать об этом. А ваше доверие, которое, я надеюсь, в скором времени перерастет в дружбу, мне очень льстит.
Несколько минут они шагали молча, пока Джоанна собиралась с мыслями.
– Скажите, могу я спросить вас… Если вам будет неприятен мой вопрос, я прошу заранее меня извинить, вы, конечно, можете не отвечать.
– Спрашивайте.
– Как же так вышло, что вы уехали из дома с человеком, который не стал вашим мужем?
– Я влюбилась, – просто ответила Виолетта, – Я была просто ослеплена этой любовью! В этом наш дар и наш крест, и этим мы отличаемся от мужчин – влюбляясь, мы отдаем человеку сердце и душу… Я думаю, что и он тоже любил меня, но ведь он мужчина, а им свойственно непостоянство. Это было в его натуре. Я каждый день выслушивала обещания скорой свадьбы и долгих лет совместной жизни, понимая, что все это ложь. И в одно прекрасное утро мне было сказано о том, что я более не желанна в его доме, и что мне следует вернуться к родителям.
– И вы вот так просто уехали?
– А что мне оставалось? Бороться за любовь мужчины – благородное дело. Бороться же за мужчину, который тебя разлюбил – величайшая глупость. Поэтому я уехала, но, как вам должно быть известно, семья не приняла меня.
– Это ужасно!
– Нет-нет, я ожидала этого. Я понимала, что опозорила не только себя, но и свою семью, и что они вряд ли простят мне это.
– Но ведь они ваша семья! Как они могли отвернуться от вас? И почему вы так легко принимаете всё это?
– Скажите, Джоанна, у вас есть сестры?
– Нет, только братья.
– Тогда вам не понять этого. Мне двадцать три года, и у меня три незамужних сестры. После того, как я сбежала из дома и об этом позоре узнала вся округа, шансы моих сестер выйти замуж значительно уменьшились. Моя старшая сестра была обручена, но узнав о моем поступке, её жених расторгнул помолвку. Вряд ли найдется мужчина, пожелавший взять в жены сестру такой, как я. Побег из дома с этим человеком – самый эгоистичный поступок, которым я разрушила не только свою жизнь, но и жизни своих сестер. Поэтому я достойна их презрения. Вы согласны со мной?
