Лицо Надежды вспыхнуло, будто в сказанных словах имелся тайный подтекст, который был понятен только им двоим. Опустив глаза, она тихо, будто читая надпись на столе, произнесла:
– Мне тебя не хватает…
Её собеседник так же негромко продолжил:
– До боли, до крика…
Они читали стихи, но, казалось, говорили о прошлом, и эти воспоминания находили отражение в их лицах и глазах.
– До бессонных ночей и покусанных губ.
– Это было недолго, это было забыто…
Лицо женщины омрачилось, и она запротестовала:
– А вот это неправда! Такого не было!
Мужчина не стал спорить с ней.
– Было – не было, не было – было, – с грустной улыбкой заметил он. – Не в этом ли весь смысл человеческой жизни?
Но она не согласилась с ним, сказав:
– А по-моему, смысл жизни в том, что в ней было.
– А мне иногда кажется, что наоборот, – сказал он таким тоном, будто много думал над этим раньше. – Значение в нашей жизни имеет только то, чего в ней не случилось.
Надежда положила свою ладонь на его руку, безвольно лежавшую на столе, и тихо, едва не плача, попросила:
– Алёша, не надо…
Она хотела сказать что-то ещё, но в это мгновение под ногой Любаши хрустнула ветка, выдав присутствие постороннего. Надежда выглянула из беседки и увидела домоправительницу.
– Ах, Любаша, это вы! – вскрикнула она с едва заметным лёгким укором, не решаясь выказать свои истинные чувства.
– И давно вы здесь стоите? – спросил мужчина, подозрительно глядя на Любашу.
– Только подошла, – невозмутимо ответила та. – Я ничего не слышала, если вас это беспокоит.
Алексей и Надежда обменялись взглядами, в которых читалось облегчение.
– Софья Алексеевна послала меня за вами, – пояснила Любаша.
Они снова посмотрели друг на друга. Но теперь в их глазах появилось сожаление, которое оба не смогли скрыть.
– Передайте маме, что мы скоро придём, – сказала Надежда. Ей явно хотелось ещё некоторое время побыть наедине со своим собеседником и высказать ему то, что осталось недоговорённым. Но вдруг она покраснела, словно её смутил понимающий взгляд Любаши, и передумала. – Впрочем, нет, подождите, мы уже идём. Правда, Алёша?
Мужчина не стал возражать.
– Как скажешь, так и будет, – сказал он, вставая со скамейки. – Я подчинюсь, как обычно.
У него было грустное лицо и словно вымученная улыбка. Желая скрыть своё разочарование, он склонил голову и по-военному щёлкнул каблуками.
– Позвольте вашу руку, сударыня!
Подыгрывая ему, Надежда присела в старомодном реверансе.
– Как вы галантны, сударь!
Она подала ему свою руку, и он помог ей выйти из беседки. Дальше, словно продолжая начатую игру, они пошли, взявшись за руки, как ходят дети или влюблённые. Любаша шла перед ними, не оборачиваясь, чтобы невзначай не вспугнуть их взглядом, как до этого – своим появлением.
Впрочем, у неё была и другая забота. Она смотрела по сторонам, надеясь увидеть сына, а иногда вполголоса окликала его.
– Олежка! Оленёнок! А-у! Ты где?
Любаша помнила, что в последний раз виделась с ним в гостиной, но, разговаривая с нежданно заявившейся Софьей Алексеевной, упустила из вида тот момент, когда он ушёл. И теперь она не знала, где может находиться её сын. Но на всякий случай искала его в саду.
– И куда, спрашивается, запропастился этот мальчишка? – вздыхая, говорила сама с собой Любаша. – И глаз от него нельзя отвести…
Софья Алексеевна не любила ждать и приучила всех в доме, что её распоряжения и даже прихоти должны выполняться молниеносно. Но Любаша слишком долго не возвращалась, а с нею и дочь с зятем. Раздражение вдовы постепенно перерастало в ярость. Устав стоять, она резко придвинула стул и присела за стол, сердитым жестом пригласив остальных последовать её примеру. Все понимали, что она в гневе и ищет, на кого бы его излить, поэтому не спешили принять это не совсем вежливое приглашение. Вспыльчивый характер Софьи Алексеевны им был хорошо известен. Не только Вера и Павел, близкие родственники, но даже Заманский предпочли бы сейчас оказаться как можно дальше и от этой комнаты, и от самой Софьи Алексеевны, чтобы дать ей время успокоиться и вернуться к доброму расположению духа. Но они понимали и то, что это невозможно, и только с тревогой переглядывались, не зная, какие неприятности их ожидают.
