Булгаков пояснил: «Во-первых, без дамы я в ресторан не хожу. Во-вторых, у меня в фельетоне отмечено, какие блюда даме пришлись по вкусу. Как вам угодно-с, а произведенные мною производственные расходы прошу возместить».
И финдиректор возместил.
Несостоявшийся гастрономический критик
Кстати, Михаил Афанасьевич неоднократно описывал в своих репортажах различные общепитовские заведения. К примеру, ресторан на крыше дома Нирнзее: «На нижней платформе, окаймляющей верхнюю, при набегавшем иногда ветре, шелестели белые салфетки на столах, и фрачные лакеи бегали с блестящими блюдами».
При другом стечении обстоятельств автор «Мастера и Маргариты» смог бы сделать карьеру литературного критика.
Впрочем, он и про торговлю всякими съедобными вещами так писал, что оторваться невозможно. Вот, например, «Торговый ренессанс»: «Кондитерские на каждом шагу. И целые дни и до закрытия они полны народу. Полки завалены белым хлебом, калачами, французскими булками. Пирожные бесчисленными рядами устилают прилавки… В б. булочной Филиппова на Тверской, до потолка заваленной белым хлебом, тортами, пирожными, сухарями и баранками, стоят непрерывные хвосты».
Пропал, пропал талант.
Закуски холодные и горячие
Не удивительно, что при такой жизни в рационе писателя появился особый тип блюд. Недорогие, но имеющие вид (а главное, вкус) изысканных деликатесов. К примеру, селедка. Но не просто селедка, а маринованная в молоке со специями.
И к ней, конечно, ледяная рюмка водки. Это сноб Филипп Филиппович Преображенский из «Собачьего сердца» говорил, что холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики. А мало-мальски уважающий себя человек оперирует закусками горячими.
Сам же Булгаков не имел ничего против как супов, так и холодных закусок. И устами другого своего героя, штабс-капитана Мышлаевского, восклицал: «Как же вы будете селедку без водки есть?».
Кроме селедки на закусочном столе Булгакова присутствовали ветчина, копченая рыба и прочие холодные нарезки. Филипп Филиппович пришел бы в ужас.
Кстати, горячую закуску, «маленький темный хлебик», который доктор Преображенский противопоставлял икре, у Михаила Афанасьевича тоже могли подавать. Это бутербродики из обжаренного черного хлеба и вареного костного мозга. Чтобы мозг не стекал с бутерброда, хлеб резали толстыми кусочками, а в центре проковыривали ямку.
Конечно, это лишь предположение. Возможно, у Преображенского закусывали чем-нибудь другим.
«Лучший трактир в Москве»
Когда Михаил Афанасьевич был при деньгах, он называл свой дом «лучшим трактиром в Москве». Писатель любил и умел угостить.
Еще в начале двадцатых, в голодное время Михаила Афанасьевича пригласили на должность секретаря редакции нового журнала. Он с первого же дня ввел правило – угощать каждого посетителя чаем с сахаром и свежими булками. И то, и другое, и третье – огромная роскошь по тем временам. И, конечно, огромные деньги.
Через неделю журнал прогорел, так и не выпустив ни одного номера.
Сделавшись успешным и выбравшись из постоянной бедности, Булгаков с удовольствием кормил молодых, начинающих писателей. Старался делать это крайне деликатно. Валентин Катаев вспоминал: «Он нас затаскивал к себе и говорил: „Ну, конечно, вы уже давно обедали, индейку, наверное, кушали, но, может быть, вы все-таки что-нибудь съедите?“»
Индейка, явно выуженная из детских воспоминаний, была для Булгаковых непозволительной роскошью. Зато щи в этом доме подавали густые, наваристые. И наливали их щедро.
