На невысоких помостах, размещенных в нескольких местах по залу, стояли еще несколько голых девушек, и кое-кто из гостей подходил к ним, чтобы написать что-то красками, выбрав кисть и цвет на столе рядом с моделью. Центр зала занимала невысокая круглая сцена, где под льющийся из колонок джаз извивалась на пилоне девушка.
Мужчины и женщины сидели на диванах и наблюдали за представлением, у кого-то из мужчин на коленях танцевали девушки, одетые только в трусики, или даже без них.
— Не стой. Барон хочет тебя видеть, — вздрогнула я, услышав голос мужчины в черном.
— Я не знаю, куда идти, — посмотрела на него снизу вверх.
— Сюда, — показал он мне в сторону диванов у сцены.
Мы подошли ближе к ним, и я сразу же увидела Его. Он сидел без пиджака, развалившись на диване. С двух сторон от него сидели две красивые девушки. Рука одной пряталась у него на груди под белоснежной рубашкой, оттеняющей его кожу так, что она казалась совершенно темной при этом свете, а рубашка светилась в неоне, а вторая девушка вылизывала его ухо и гладила бедро в опасной близости к паху.
— Свободен, — проговорил он низким, чуть хрипловатым голосом человеку в черном.
При звуках его голоса по телу прокатилась волна дрожи.
— Здравствуй, пианистка, — проговорил он, и я вспыхнула, чувствуя его пристальный, тяжелый взгляд. — Разве тебя не учили здороваться?
— Здравствуйте, — я несмело подняла глаза к его лицу и замерла.
При красном освещении мне показалось, что передо мной сидит сам дьявол. Так же дьявольски красив и опасен был этот мужчина. Угольно-черные блестящие волосы, зачесанные назад, и такие же темные, словно бездна ада, глаза, в обрамлении черных ресниц, смотрели на меня так, будто пытались проникнуть под кожу и забрать мою душу. Прямой нос, высокие скулы, и губы, словно высеченные из камня. Нижняя чуть более пухлая, чем верхняя. И мужественный, гладко выбритый подбородок.
Видела сильную шею и широкие плечи, но стало стыдно, что я так бессовестно рассматриваю незнакомого мне человека. Вспыхнула и снова встретилась с ним взглядом.
— Все рассмотрела? — усмехнулся он, вгоняя меня еще сильнее в краску, доказав, что передо мной наглый нарцисс, привыкший ко всеобщему обожанию.
— Нечего тут рассматривать, — отвела взгляд в сторону, увидев, как танцовщица, что еще мгновение назад ерзала на коленях у мужчины, сползла на пол и расстегнула его ширинку.
Меня бросило в жар от увиденного, и я снова посмотрела на Барона.
— Какая-то ты зажатая, пианистка, — его явно забавляло мое смущение. — Наверное, тебе нужно сесть за рояль, чтобы расслабиться, м? Сыграешь для меня? — давил взглядом, и я снова предпочла рассматривать пол в этом притоне.
— Здесь нет рояля.
— Сейчас исправим, — щелкнул он пальцами, и с одной стены упала бархатная портьера, за которой прятался рояль. — Прошу, — кивнул он на инструмент.
Музыка стихла. И теперь слышались чьи-то тихие разговоры и влажные причмокивания той самой стриптизерши, что встала на колени перед мужчиной.
— Я жду, — повторил он. И его голос эхом разнесся по залу.
Повернулась к роялю и на негнущихся ногах прошла к нему. Каблуки звонко цокали о каменный пол, отдаваясь пульсацией в висках.
Оказавшись у инструмента, я медленно опустилась на пуфик и почувствовала, как ко мне кто-то приблизился.
— Ты кое-что забыла, пианистка, — заговорил он. И от его близости у меня участилось сердцебиение.
