Томас с недоумением наблюдал за необъяснимым поведением своей супруги. Он так и не смог понять, что заставляет ее так тесно прижиматься к какой-то грязной скале, не обращая внимания на то, что вода пропитывает ее одежду.
Он конечно хотел дать ей свободу передвижения, но не увидел для себя другого выбора, кроме как вмешаться. В конце концов, это стало бы неподобающе ее новому титулу вернуться в его загородное поместье в абсолютно мокром платье и показаться такой оставшимся гостям! Поэтому он решительно шагнул к ней сзади, склонился и, взяв ее за запястье, оттащил от родника.
Яэль обернулась, одновременно с ним выпрямилась и взглянула на него так, будто забыла, где сейчас находится, и кем этот человек ей приходится.
— Миэль, ты вся промокнешь!
Вместо успокоения того она вся побледнела и начала сильно дрожать.
— Да ты уже полностью промокла! — растерянно пробормотал он, одной рукой смахивая слезы с ее щек. — Во имя Иисуса Христа, что происходит с тобой?
Яэль на секунды прикрыла глаза, желая хоть на секунду забыть, где она, и кто он такой.
Она была настолько выбита из колеи, что перестала бороться и решила просто позволить ему сделать это…
Когда Томас обхватил ее руками и нежно притянул к себе, Яэль опустила голову.
Тепло его верхней части тела на ее щеке утешило ее, и она невольно успокоилась.
Несколько минут они стояли не двигаясь…
Он предложил ей свою стальную грудь, и впервые за много лет Яэль почувствовала себя в полной безопасности.
Боль от потери семьи, которую она держала глубоко внутри себя после тех самых событий, вырвалась наружу, она начала безудержно рыдать…
Девушка при этом подняла свои ладони и впилась ногтями в ткань его камзола, не в силах больше бороться с переполнявшими ее эмоциями, вызванными тем, что она снова живо увидела ЕГО, своего заклятого врага, безжалостно заносящего свой меч над головой ее отца…
Граф Лоран все время молчал, прижимая ее к себе и успокаивающе гладя по спине.
Прошли минуты, и когда она наконец пришла в себя, презрение к собственной слабости лежало на ее языке, как горький налет.
Он ничего не сказал, когда его супруга высвободилась из его объятий, лишь с опаской посмотрел на нее, как бы она снова не разрыдалась…
Яэль стало безумно стыдно за свою слабость.
Как она позволила себе такое? Что он думает о ней сейчас? Может, он уже в тысячу раз пожалел, что женился на ней? Думает ли он теперь о том, как бы вернуть ее в монастырь?
Девушка обеспокоенно взглянула на него из-под густых длинных ресниц и увидела, как он раскрыл рот, чтобы что-то сказать.
— Не спрашивайте, — мягко попросила она, а он, сомкнув губы, пожал плечами.
Он так сильно сжал челюсти, что мышцы его щек напряглись…
Неужели ему было так трудно молчать?
Лоран по-прежнему не двигался, будто ожидал, что захочет сделать она.
Его поведение озадачило ее. Почему он так благородно сдерживается, отказывается от своего права на ответ? Неужели только для того, чтобы удовлетворить ее?
Яэль запретила ему говорить, и он согласился!
Граф Томас Лоран стал физически самым крупным мужчиной, которого она когда-либо видела, а унижал себя так, словно был самым маленьким и ничтожным…
Она не могла понять его. Для нее он был ходячим противоречием.
Хотя, она хотела убежать от него, ей не хотелось возвращаться в его поместье.
Поскольку он похоже предоставил ей выбор, Яэль задрала платье до самых икр и большими шагами перешла через журчащий ручей. Затем она пошла по пыльной, растрескавшейся дорожке и услышала, как он последовал за ней.
