— Твоя безопасность зависит от меня, и я уже все решил. Я никогда не смогу простить себе, если с тобой что-нибудь случится!
Яэль поняла, что ее протест бесполезен, и сложила руки перед грудью.
— Где вы разобьете лагерь? — спросила она вместо ответа.
— В Эвен-Сапире. Ты не должна быть знакома с этим местом…
Молодая женщина внутренне замерла. О как же оно было ей знакомо! Было время, когда она могла назвать каждую неровность на дороге! В этой деревне когда-то жили два брата ее отца…
— Ты прав, мой господин. Оно ничего мне не говорит. Как долго ты будешь стоять там лагерем?
— Пока нам не прикажут отступить.
Яэль кивнула.
До этого ты не доживешь!
Лоран обхватил ее руками и притянул ближе. Несколько минут подряд он крепко держал ее, пока она стояла, как истукан, не шевелясь.
— Береги себя, — мягко попросил он. — Я навещу тебя, самое позднее, через четыре недели. Тогда мы сможем решить, вернешься ли ты обратно домой.
Он нехотя оторвался от Яэль и посмотрел на нее в последний раз.
На его лице было написано беспокойство за нее.
— Мир тебе, Миэль, — пожелал он, поцеловал ее в лоб и ушел.
Его прощальные слова снова прозвучали в ее душе.
Мир с тобой. Приветствие ее народа. Было бы глупо пожелать ему того же. Ведь куда бы он ни пошел, его ждали ненависть и война…
В Яэль стало необычайно тихо после того, как стихли его шаги.
***
Следующие дни Яэль посвятила изучению окрестностей.
В Лоде все в основном говорили по-французски. Лишь изредка до ее слуха долетали арамейские слова.
По дороге она слушала Фабио, просила его объяснить ей порядок в лагере и описать дорогу в Эвен-Сапир.
Прошло около недели, когда она закончила с шитьем штанов и рубашки, которые хотела надеть для маскировки.
Момент для воплощения в жизнь ее плана мести приближался...
Оставалось только избавиться от Фабиана!
***
В один из жарких дней Яэль не спеша прогуливалась по рынку, смутно представляя себе, как может сработать ее внезапная идея. Но она очень сильно надеялась, что ей удастся убедить личного охранника в своей «необходимости».
Мысленно девушка произнесла горячую молитву на родном языке и резко остановилась. Повернулась к Фабиану, который следовал за ней на почтительном расстоянии. Сделав испуганный вид, она прижала руку к сердцу в надежде, что по выражению лица и позе он сможет понять ее безмерное страдание.
— Я забыла ее, — хрипло прошептала она, делая вид, будто вот-вот упадет в обморок.
Фабиан тут же бросился к ней, протянул ей руку и подвел к полувысокой стене, на которую Яэль села, вся дрожащая и ослабевшая.
— Госпожа, с Вами все в порядке? — обеспокоенно спросил молодой человек.
— Нет, - задыхалась она, сжимая руку в кулак над сердцем.
— Я забыла ее! — повторила она со слезами на глазах.
— Кого, мадам?
— Резную фигурку Девы Марии. Иконку, с которой я не расставалась с самого детства!
Фабиан непонимающе посмотрел на нее.
— Вы хотите, чтобы я отвез вас обратно в постоялый двор?
— Это ни к чему хорошему не приведет, — пробормотала Яэль и в отчаянии заплакала.
— Боже мой, где Ваша икона? — опечаленный Фабиан опустился перед ней на колени.
Несомненно ее эмоциональный всплеск был для него невыносим.
— В нашем доме в Триполи, — всхлипывала она — О, что мне делать? Я не могу жить без нее!
— Я пошлю за ней гонца!
Фабиан снова поднялся на ноги и похлопал себя по плечу в знак подтверждения своих слов.
— Пойдемте, мадам, я отвезу вас обратно.
