Влада слушала очень внимательно, но слова врезались в податливое тело и, скользя, проплывали мимо. Пропускать их в себя стало бы очередной глупостью, на которую она не так чтобы способна. Аслан продолжал забавляться.
– Твой бывший, пожалуй, даже перестал считать, сколько бабла спустил на эту затею. Но его люди снова и снова, по кругу, повторно, тщательно и не очень опрашивают редких оставшихся в живых свидетелей. Даже эти свидетели устали повторять одно и то же, а он всё никак не уймётся! Тебе всё равно? – удивился Аслан, оценивая выдержку и буквально выгрызая нутро своим взглядом. Влада не отдала ему ничего. Только лениво моргнула.
– Если у моей сестры есть риск однажды встретиться с тобой, то пусть она никогда не найдётся, – выдала предельно ровно и стерпела, когда Аслан резко приблизился, чтобы сжать её подбородок в жёсткой хватке.
– Серьёзно? Совсем не хочешь увидеть малышку? Тогда зачем он её искал?
Багдасарову прилетело по рёбрам. Он издал едва уловимый стон. Влада, оценивая «геройский» выпад Аслана, демонстративно скривилась.
– Пни его ещё раз. Он всё равно без сознания и не сможет ответить! – задела, но теперь не захотел реагировать Аслан.
– Неужели он серьёзно считал, будто можно что-то исправить? Он так и не понял, что второго шанса ты не даёшь никому? – вкрадчиво проговорил «друг». Прозвучало двусмысленно, но Влада только невозмутимо вскинула подбородок.
– Задашь ему этот вопрос, как очнётся.
Аслан с готовностью кивнул и игриво сверкнул глазами.
– А я знаю, что ты врёшь! Чувствую, – страшно, практически безумно рассмеялся он. – И всё ещё не забыл, с каким хладнокровием выпустила кишки моему другу. Когда мы тянули его к ущелью, Бек всё ещё был жив. А когда сбросили с обрыва, он смотрел прямо на меня. Я испытал странное, очень странное чувство, которое до сих пор не могу описать словами.
Влада, не особо заботясь о чужой совести, передёрнула плечами.
– Ты мог бы тащить его не к ущелью, а в деревню. Но ведь тогда пришлось бы что-то объяснять. Его матери и его отцу. Так, кто из нас врёт?
Аслан прищурился, пытаясь что-то оценить и что-то распознать. Увы, у Влады для него не оказалось ничего стоящего. Только личное мнение, которым она била наотмашь и задевала очень глубоко. А он, пусть и пытался показать, будто это не так, а всё равно морщился, точно от боли.
– Сейчас ты всем видом даёшь понять: тебе всё равно. Точно как тогда, с сестрой. Тогда я поверил в твою покорность. Сейчас точно знаю, что сердце колотится в горле от желания ударить в спину. Ты бросаешь короткие, жалящие взгляды на ничтожество у твоих ног. Так ничего и не поняла. Так ничему и не научилась. Люди – это балласт. Привязанности – балласт. Чувства – балласт. Ты должна быть выше этого, но, подозреваю, учиться на своих ошибках не захотела. Значит, урок придётся повторить.
– Ни в чём себе не отказывай, – своенравно заявила Влада и попыталась размять затекающие в неудобной позе запястья.
– Ты могла бы уйти! – прищурился Аслан. – Если попросишь, я даже сейчас остановлю машину и отпущу тебя. Но только тебя! – Прозвучало условие, которому Влада лишь усмехнулась.
– Вот только я не попрошу, – процедила она, и Аслан рассмеялся агрессивно и громко.
– Совершать столько ошибок подряд непростительно даже для тебя! – развеселился он, но, вопреки словам и грозному тону, довольно улыбнулся.
Влада тоже улыбнулась. Она была предсказуема, а значит, не имела шансов на победу. Такой расклад Аслана устраивал. «Слабый и предсказуемый соперник… Этот выбор выглядел так по-мужски».
