– А потом бы всё равно убила?
– Да! – сверкнула она глазами так, что Аслан зажмурился и принялся нервно кусать губы.
– Ты могла бы соврать. Сейчас, – пояснил он. – Ведь твой ответ всё равно ничего не решает.
– Ты меня с кем-то перепутал, Аслан. Я не буду угождать.
– Даже если от этого зависит твоя жизнь?
Влада передёрнула плечами. Его слова не трогали. Совсем. Но Аслана это не устраивало.
– Умереть с гордо поднятой головой – это не подвиг, – прищурился он. Влада устало моргнула.
– Так ведь и я не герой.
На откровенную дерзость Аслан улыбнулся.
– Знаешь, а я рад, что ты не пытаешься меня обхитрить. Всё равно ничего не выйдет, – предупредил.
– Точно рад? Или боишься признать, что разрушилась твоя несбыточная мечта? Наверняка надеялся, что я буду стелиться, пытаясь выторговать час-другой.
– Сроки можно обсудить, – скользко усмехнулся он, смакуя собственное предложение.
– Увы, такая жизнь мне не по вкусу, – брезгливо поморщилась Влада.
Аслан беспомощно развёл руками и, предвкушая, оскалился.
– У тебя будет достаточно времени, чтобы пожалеть об этом отказе.
Влада отвернулась. Можно было бы и дальше бравировать своей независимостью, нарываться на грубость и демонстрировать гонор. Но после утомительного процесса общения в выхлопе был сомнительный результат: развлечь Аслана. А как побочка – реальная возможность вывести его из себя.
Вдруг добившись желаемого, он, казалось, не до конца определился, что в принципе делать с Владой и сопутствующим трофеем, Багдасаровым. Всё пошло не по плану. Влада не вспомнила, что нужно бояться. Она не причитала и не ползала у него в ногах. Она не радовалась «избавителю» и совершенно точно не злилась. И это сбивало с толку. На такой приём Аслан точно не рассчитывал. Ему хотелось настоящего взрыва, фейерверка эмоций. Хотелось зрелищных спецэффектов и откровенных предложений. Влада же не расщедрилась даже на жалкие обрывки страха и удивления. И оттого Аслан метался. Метался от злости, ярости, гнева… до унизительных сомнений и предложений договориться… До предложений пойти на уступки. Он пытался торговаться и старательно выискивал слабину. Увы, любовники не были слабостью Влады.
Она неосознанно поморщилась, ведь Багдасаров больше, чем любовник. Он больше, чем бывший муж. Стоило признать, что, пожалуй, он один оказался настолько близко, что Влада была вынуждена чувствовать себя уязвимой. По-особенному уязвимой. Именно рядом с ним «бракованная», как сказал Аслан, Влада менялась. Хотелось быть лучше, чем её сделали, чем вылепили… хотелось научиться любить, доверять, хотелось научиться быть ранимой и слабой. Что Багдасаров окажется ничем не лучше любого другого, по сути, Влада понимала. Но такая необходимая потребность верить в сказки сыграла с ней злую шутку.
Багдасаров сказал про Аслана «мальчишка со свадьбы», а сейчас лежал без движения у его ног. Как переменчива бывает удача… Влада посмотрела на Аслана, пока он задумчиво пялился в окно. Это был вполне привлекательный мужчина. Сильный, смелый, уверенный в себе. Тёмные волосы и такие же тёмные глаза. Они притягивали внимание, цепляли, зажигали искорку интереса. А потом порабощали. Потому что все хорошие девочки любят тайны, а тайн у этого парня точно в избытке.
Он мог бы построить жизнь иначе… вот только не вынес бремени власти. Власть его испортила. Она оказалась слишком заманчива, чтобы ей сопротивляться. Да и зачем? Этим вопросом задавались немногие. И власть в руках именно этих «немногих» становилась инструментом. Аслан сам стал инструментом власти. Сильным, опасным, острым… но совершенно безвольным.
