— Чего хотела?
— Здравствуйте, господин. Я хотела вам предложить продавать очень вкусную выпечку. — я шустро подняла полотенце в корзине, достала одну из булочек и положила на тонкую тарелку на витрине, — это слойки. Эти просто выпечены, но будут еще и с начинкой. Он посмотрел на нее, нахмурился, покрутил ее в руках и кивнул своему помощнику, чтобы тот попробовал. Тот аккуратно ее надкусил и начал медленно жевать. Мы все наблюдали за его реакцией. Когда последний кусочек исчез, а ответа не последовало, я положила еще одну. Он автоматически потянулась к ней, но в этот момент хозяин ударил его по руке и взял сам ее. Он съел ее быстро, я даже не поняла, успел ли понять вкус.
— И за сколько ты хочешь ее нам продать?
— За один су.
У него глаза полезли на лоб:
— Ты с ума сошла? Целый су на такую маленькую булочку? Я могу брать у тебя за одну монету четыре таких.
— Хорошо, но только две на одну монету.
— Три и это последнее мое предложение.
— Нет, господин, это очень дешево и таких нигде нет, и никто не продает. Вы будете первый и единственный. Я обещаю, что никто не сможет такие сделать.
Я достала еще одну и положила на витрину. Он посмотрел на нее и сказал:
— Три за одну монету, другой цены не будет.
Я отрицательно покачала головой. Мужчина развернулся и направился в сторону проема.
— Ну что ж, пойду тогда мадам Жу-жу предложу. У нее будет еще больше покупателей, потому что такие слойки нигде не купить. — сказала я ему в спину, в надежде, что жадность его сработает и не ошиблась.
Он остановился, повернулся и одарил меня взглядом полным ненависти. Я ликовала, потому что это был его больной мозоль. Мадам не только мне не нравилась, но и конкурентам.
— Ладно, договорились один су за две булки.
Мы рассчитались и договорились, что вторую партию я принесу на следующий день. Назад я возвращалась довольная собой. Начало положено, хоть и не совсем за ту цену, что я хотела.
Может и в магазине снизить цену, конечно, ничего не заработаю на них, но они будут окупаться, а там у них появятся почитатели.
Тео уже покормил Уго и ждал меня в магазине. Я зашла как раз в тот момент, когда он рассчитывался с покупательницей. Как только дверь за ней закрылась, я высыпала монетки на стол и смотрела на его реакцию.
— Тебе удалось продать вот это чудо?
— Конечно, но у меня есть к тебе просьба.
Он нахмурился в своей манере и посмотрел на меня.
— Давай мы разделим на этом этапе выручку от хлеба и выпечки. Это нужно сделать, чтобы понимать, чем выгодно заниматься, а чем нет.
— Не совсем понимаю тебя. Если мы продаем, значит это уже выгодно.
— Нет, это не верно. Если выпечка не будет приносить доход, а будет съедать те деньги, что принесет продажа хлеба, то это не выгодно и мы ничего не заработаем.
— Ты говоришь интересно, странно и если тебя послушать, то все верно. Но я не совсем понял, как ты это посчитаешь?
— Для этого ведут учетные тетради.
— Тетради? Ты умеешь писать? Бедняки не учат женщин писать, они умеют считать, потому что ходят на рынок. Но я еще не видел, чтобы они умели писать.
— А богатые умеют?
— Да, дворяне. Но ты сказала, что не дворянка.
— Все верно. Но если мои знания помогают нам кормить твою семью и мою, то почему это плохо?
Он смутился:
— Я не хотел тебя обидеть, но мне кажется, что ты не такая, как все. Ты такая юная, но уже много умеешь и знаешь.
