Она остановилась у моста, перекинутого через узкий ручей. Вода стекала с гор, пробираясь сквозь камни, создавая тихий, умиротворяющий звук. Ветер шевелил листву, и казалось, что деревья шепчут друг другу древние секреты.
В этом месте можно было дышать легко. Здесь мир словно замедлялся, позволяя душе слушать себя.
Рэн ждал её у храма. Его кото лежал рядом, а сам он наблюдал за отражением сакуры в воде пруда. Когда он услышал её шаги, он обернулся и улыбнулся.
– Вы любите воду? – спросил он, когда она подошла.
Мэй задумалась.
– Я люблю её голос. Он всегда разный. Иногда он рассказывает истории, иногда – поёт.
Рэн кивнул, словно соглашаясь с чем-то очевидным.
– Музыка тоже похожа на воду. Она принимает форму того, что её окружает. Она может быть бурной рекой или тихим озером.
Он взял кото и начал играть. Первые ноты были лёгкими, прозрачными, как рябь на поверхности воды. Затем они углубились, словно отражая течение, которое таилось в глубине.
Мэй сжала свиток в руках. Она почувствовала, как музыка проникает в неё, как слова сами рождаются в её сознании. Она развернула бумагу и начала писать:
«Река течёт сквозь тени времён,
Несёт голоса тех, кто её слышал,
Камни хранят её древний покой,
Вода говорит, и ветер ей вторит.»
Когда мелодия затихла, Мэй подняла глаза. Рэн смотрел на неё с восхищением.
– Ваши строки похожи на отражение луны в воде. Они кажутся лёгкими, но в них скрыта глубина.
Она улыбнулась, чувствуя, как в её душе растёт тихая радость.
– Может быть, в этом и есть суть искусства – отражать то, что нельзя увидеть напрямую.
Рэн медленно кивнул. Он снова провёл пальцами по струнам, и ветер подхватил звук, унося его в сторону леса.
Они сидели у воды, слушая тишину, наполненную смыслом. Это было мгновение, которое не нуждалось в словах.
И в этом молчании они понимали друг друга лучше, чем когда-либо.
