– Вы правы. Может быть, именно поэтому мы так отчаянно пытаемся запечатлеть мгновение. В словах. В музыке. В памяти.
Мэй села рядом с ним. Между ними повисло молчание, но в этом молчании было что-то большее, чем просто отсутствие слов. Оно было наполнено ожиданием, пониманием и чем-то неуловимым, что рождалось между ними с каждым днём.
Она достала свиток и начала писать. Её кисть двигалась плавно, оставляя на бумаге строки:
«Сакура плачет, прощаясь с ветром,
Лепестки опускаются, словно дождинки,
Но память о цветении не исчезает,
Она живёт в сердцах, что помнят.»
Рэн наблюдал за ней. В его глазах отражалось утреннее солнце, но глубже в них таилось нечто иное – словно тень давно ускользнувшей мелодии.
– А если цветение сакуры – это напоминание? – тихо спросил он. – О чём-то, что мы боимся забыть?
Мэй задумалась. Ветер вновь взметнул лепестки, и один из них опустился на её раскрытую ладонь. Она смотрела на него, ощущая, как сердце вдруг сжалось в груди.
– Тогда, может быть, она напоминает нам, что каждое мгновение ценно, – прошептала она.
Рэн кивнул. Его пальцы вновь заскользили по струнам, и в этот раз музыка была иной – нежной, словно шелест дождя, печальной, словно прощальный взгляд. Это была мелодия утреннего света, растворяющегося в танце лепестков.
И в этот момент, среди теней сакуры, между ними родилась тайна – хрупкая, неуловимая, но уже неразрывно связавшая их судьбы.
Над долиной поднимался тёплый утренний туман, словно земля нехотя прощалась с ночными снами. Влага оседала на листьях, превращая их в изумрудные самоцветы, а на камнях мерцали крошечные капли, отражавшие пробивающийся сквозь листву свет. Мир пробуждался, и вместе с ним просыпалась Мэй – с тихой грустью, но и с ожиданием нового дня.
Она шла по той же тропе, что и вчера, её лёгкие шаги едва слышно касались земли. Ей казалось, что с каждым днём воздух здесь наполняется чем-то невидимым, словно слова, которые ещё не сказаны, но уже живут в пространстве между ветром и листьями.
Когда она достигла храма, Рэн уже был там. Он стоял у кромки воды, глядя в отражение облаков. Его волосы слегка трепетали на ветру, а кото лежал рядом, словно продолжение его души.
– Сегодня утро говорит иначе, – тихо произнёс он, не оборачиваясь.
– Как? – спросила Мэй, остановившись рядом.
Рэн опустился на колени и провёл рукой по воде.
– Ветер несёт перемены. Иногда они приходят тихо, как капли дождя, а иногда – как буря. Но их нельзя остановить.
Мэй посмотрела на его профиль. В его голосе прозвучала тень чего-то неуловимого. Она почувствовала, что внутри него есть история, которую он ещё не решился рассказать.
– Перемены не всегда плохи, – осторожно сказала она.
Рэн усмехнулся, но в его улыбке было что-то печальное.
– Иногда они разрушают то, что казалось вечным.
Она хотела что-то сказать, но ветер пронёсся между ними, словно отнимая у неё слова. В этот момент Рэн взял кото и начал играть. Мелодия была другой – неспокойной, словно перекаты волн перед штормом.
Мэй закрыла глаза. Она чувствовала, как музыка обнимает её, наполняет чем-то необъяснимым, заставляет сердце сжиматься. Она медленно развернула свиток и начала писать:
«Ветер шепчет тайны утра,
Листья кружатся в его руках.
Что принесёт он – тень или свет?
Что унесёт – надежду или страх?»
Когда она закончила, музыка затихла. Рэн смотрел на неё, его взгляд был долгим и внимательным.
