Он выскочил наружу, поднял капот и склонился над двигателем, копаясь в металлических кишках машины. Рядом стоял Шмуль. Его обычно мягкий взгляд стал колючим, он тревожно поглядывал на пустую дорогу.
– Что там? – спросил он, стараясь говорить спокойно, но голос предательски дрогнул.
– Без понятия, – коротко бросил Мойша, вытирая лоб. – Может, свечи. Может, зажигание. Чёрт его знает.
Шмуль нервно расхаживал взад-вперёд. Его сердце билось так, будто пыталось вырваться наружу. Он взглянул на часы и тут же почувствовал, как время, казалось, начинает сжиматься вокруг него, угрожая задушить.
– Мойша, мы не можем этого допустить! – почти выкрикнул он. – Сара выйдет, и я не буду там. Это… это недопустимо!
– Слушай, успокойся, – раздражённо бросил Мойша, не отрываясь от двигателя. – Я делаю всё, что могу. Завтра ты поблагодаришь меня, когда я это починю.
Шмуль не слушал. Его взгляд вдруг зацепился за точку вдалеке – что-то приближалось. Это был автомобиль, медленно и лениво катившийся по пустой дороге. Внезапно на лице Шмуля появилась решимость, которую он сам давно не ощущал.
– Я не могу ждать, – резко сказал он.
– Что ты… – начал Мойша, но тут же замолк, увидев, как брат шагнул на проезжую часть.
Шмуль поднял руки, размахивая ими, как человек, готовый остановить поезд. Машина замедлилась, визг шин разнёсся по дороге.
– Ты что, сумасшедший? – выкрикнул водитель, высунувшись из окна.
Шмуль вытащил из внутреннего кармана пиджака пачку банкнот.
– Вот! – сказал он резко. – Сколько хочешь. Просто вези меня. Жми, и не задавай вопросов!
Машина мчалась так, будто её гнал ветер. Шмуль не мог усидеть на месте, он то и дело бросал взгляды на часы, на дорогу, на водителя.
– Быстрее! – почти кричал он.
– Пан, да мы и так на пределе! – возмущённо отвечал тот.
Когда они подъехали к фабрике, Шмуль вылетел из машины, как стрела. Времени не было ни на что – только на цель. Он вбежал в свой кабинет, распахнул сейф и застыл. Перед ним лежало колье. Золотые цепи, усыпанные бриллиантами, сверкали, словно звёзды. Оно было его клятвой – доказательством того, как сильно он любил Сару.
Захлопнув коробку, он выбежал обратно, бросив через плечо секретарше:
– Сегодня меня не будет. Завтра все объясню.
Колёса взвизгнули, оставляя на асфальте чёрные следы, и автомобиль с рывком вылетел на дорогу.
Сидя рядом с водителем, Шмуль нервно барабанил пальцами по подлокотнику.
– Быстрее! – подгонял он водителя, его голос звенел напряжением. – Мы опаздываем!
– Не волнуйтесь, пан. Я знаю дорогу, – спокойно отвечал водитель, ещё прибавляя скорость.
Машина неслась по улицам, обгоняя редкие автомобили. Улицы мелькали за окнами, превращаясь в размытые полосы.
В конце улицы показался роддом – величественное здание с большими окнами, в которых отражались лучи уходящего дня.
– Тормози здесь! – выдохнул Шмуль, и не дожидаясь полной остановки, выскочил из автомобиля, хлопнув дверью.
Он не замечал ничего вокруг: ни визг тормозов других машин, ни ругательства из открытых окон. Его мир сузился до одной цели – добраться до Сары. Он мчался вперёд, как человек, бежавший за мечтой.
Подбежав к роддому, он замер на ступенях, будто собираясь с духом. Тут дверь распахнулась. И вот она – Сара. Её фигура показалась в дверях, сияя так, будто она сама несла свет. Медсестра шла следом, держа на руках свёрток – их дочь. Шмуль остановился на секунду, чувствуя, как эмоции захлёстывают его с головой.
