А ну, прекратить, в эту сторону думать! Приятно ей! Хочешь снова в него влюбиться? Табу на любовь! Любовь не планируется. — опомнившись, одергиваю себя.
Почти доплелись, последний светофор, через двести метров, поворот на Лесную. А там и Депо — три больших кирпичных ангара и несколько зданий поменьше. По периметру зданий, летние веранды, щедро обрамленные всевозможными цветущими растениями. Для самого крупного строения владельцы придумали термин фудмолл — это как фудкорт, только гораздо больше.
— Постараемся приткнуться, ближе к центральному входу. — прерывает всеобщее молчание Родион, взглянув на меня через зеркало заднего вида.
— Давайте. — согласно кивнула, я, — в центральном ангаре, есть местечко, с разнообразным выбором эклеров и очень неплохим кофе. Кофе много где, варят хорошо, а вот эклеры такого качества, еще поискать нужно: тесто как надо плотное, крем густой, но не жирный, глазурь не ломкая.
— Мне сладкого не хочется. Пока. Я в Милой Миле объелся, нам с Мишей, целую здоровенную тарелку пирожных принесли. — вскинулся Жорка.
— Я бы, тоже что-нибудь посущественнее съел, для начала, — поддакнул Родион, снова взглянул на меня через зеркало, — Кристин. Я тут, прикинул, если ты не будешь против, давай, не станем мамину деятельность пресекать, некоторое время. Шкурный интерес, признаюсь. Видишь ли, мне счета заблокировали, а под это дело, есть шанс, что разблокируют.
Уж не знаю, каким боком — припеком, тут счета, заблокированные — разблокированные, и даже не собираюсь вникать!
Не против ли я, не пресекать деятельность, Маргариты Сергеевны?
Да я, двумя руками — за! Вот, прямо камень с души свалился! Купит женщина голубей, голубятню для них, без проблем построят, наймут специального человека, чтоб ухаживал! Послушает песни цыганские, посмотрит танцы, кому от этого хуже станет? Никому.
Наша с Жоркой мама, к примеру, изредка ностальгирует по своей ранней юности и пересматривает что-нибудь из индийского кино.
На экране глазастые женщины с пышными бедрами и голыми пупками показывают под индийскую музыку народную хореографию. И поют про любовь, разлуку и коррумпированных сотрудников правопорядка. Со слезами на глазах и звоном подвесок.
Мама рассказывала, как они с подругой, после просмотра очередного фильма в кинотеатре "Восход", прибегали домой, заматывались в бабушкины шторы и тоже начинали танцевать — двигали шеями, складывали руки ромбом над головой, или вдруг протягивали руку с открытой ладонью вперед. Представляли себя не московскими школьницами, а жительницами оживленного Бомбея. Еще на лбу себе бинди рисовали фломастерами.
К чему, это я? Ладно, не суть важно!
— Очень правильно, Родион! Всецело поддерживаю! Не стоит деятельность Маргариты Сергеевны, пресекать, причем не на какое-то время, а вообще! Пусть развивает на здоровье, мы лучше поможем развить, чем будем препятствовать! — проговорила с не свойственным мне радостным пылом.
Родион, отреагировал странно. Глаза у него округлились, брови на лоб уползли.
— Не на какое-то время, а... да еще и поможем? Не, к такому, я точно не готов, Кристин. Это для меня, как-то по-гусарски, слишком...
***
Нет, как вам это нравится? То, давай пресечем деятельность, совместными усилиями, то, давай не станем пресекать, то, глаза округляет, потому что к такому не готов.
Это, видите ли, для него по-гусарски, слишком.
