Проглотив кусочек, Ксения задала вопрос кухарке.
– Арина, что с отцом случилось? Мне сказали, что его убили? – Ксения вдруг ощутила, как горькие слёзы заливают ей глаза, и, глубоко вздохнув, попыталась собраться с мыслями. Ярость, смешанная с отчаянием, клокотала в её груди, требуя выхода. Образ отца, доброго и справедливого, возник перед её внутренним взором. Как могли эти зверюги лишить его жизни?
Кухарка присела рядом к девушке и начала рассказывать.
– Как сейчас помню. День- то, какой светлый был. Солнце светило, а тут такая беда. – Кухарка замолчала и уголком убруса смахнула слезу. – От дома в дом врывались опричники. Никого не жалели: ни детей, ни баб, ни стариков. Всех, кто попадался им на пути либо саблей порубили, либо живьем в Волхове потопили. Я в погребе спряталась, когда они к нам ворвались. Только лишь на утро следующего дня из убежища выбралась. Ужасное зрелище очам предстало, Ксенюшка. Двор красным сделался от пролитой людской крови. Повсюду невинно убиенные лежали. – Арина перекрестилась. – В дом-то забегаю, а там, в горнице батюшка ваш мертвый лежит, да опричник весь в крови. Испугалась я жутко.
– Значит это правда, – опустив мокрые от слез глаза, проговорила Ксения, – а от чьей руки батюшка погиб, случаем не ведаешь?
– Не знаю, моя девочка, – промолвила Арина. Арина задумалась, морща лоб в усилиях припомнить детали того страшного дня. – — Сложно сказать, Ксенюшка. Все они были на одно лицо, в чёрных одеждах, с собачьими головами на шапках. Страшные люди. Знаю лишь одно, в тот самый день двоих опричников во дворе видела. Ну, а после и обнаружилось, что батюшка ваш невинную душу богу отдал.
Ксения вдруг ощутила, как горькие слёзы заливают ей глаза, и, глубоко вздохнув, попыталась собраться с мыслями.
– Ты не переживай, – Арина пододвинула поближе к Ксении блюдо с пирогами, – похоронила вашего батюшку, как и подобает. Шесть ночей в холодном погребе тело Захара Васильевича пролежало. Изверги кругом лютовали, боязно на улицу выйти. Ну, а когда все поутихло, мужиков с телегой нашла и на кладбище перевезла боярина. Рядом с матушкой вашей упокоился. Мужики-то могилку вырыли, да в простом гробу и похоронила. Денег- то у меня мало было. Но ты, моя касатушка, не думай обо мне плохого. В церкви отпели вашего батюшку как и положено. Несколько месяцев назад крест подобающий молодой боярин справил. Переживал он о смерти боярина Захара Васильевича. Теперь покоится батюшка, как и подобает боярину.
– Спасибо тебе, Арина. За отца спасибо и за то, что мне не отказала.
– Так как же я могу?! Я ведь только хорошее от вас видела.
– Мне б на могилку к отцу и матушке сходить. Попрощаться с ними. – голос Ксении был тих и трагичен.
Арина поднялась и обняла Ксению.
– А кому теперь мой дом принадлежит. Кто хозяином стал? – Поинтересовалась Ксения, когда женщина и девушка вдоволь наревелись.
– Так молодой боярин, который мне помог Захара Васильевича похоронить, хозяином – то и стал.
– Добрый говоришь? – С долькой ревности спросила Ксения.
– Добрый, милая, но с прежними хозяевами не сравнить. – Ответила Арина и подлила в чашу ещё молока. – Он хоть и добрый, но все чужой, да ещё и опричник бывший.
– Опричник? – Изумилась Ксения.
– Он самый. Я ж в тот страшный день в горнице не только вашего батюшку нашла. В горнице весь в крови опричник лежал. Думала, что мертвый, но он живой оказался. Тяжело ранен был, много крови потерял. Ухаживала за ним. Целыми днями и ночами возле постели его сидела. Вот он и поправился. А когда только сознание вернулось к опричнику, сразу о тебе стал спрашивать, об отце вашем. А когда узнал, что Захар Васильевич в земле сырой, то очень опечалился. Вот тогда- то и денег дал, чтоб за могилкой ухаживала. Ну, а как поправился, за его отвагу и ранение сам Малюта Скуратов терем пожаловал. Вот так и стал опричник нашим новым хозяином.
