Второе – его руки были в шрамах, но пальцы – удивительно длинные и аккуратные. Когда он снимал перчатки, Женя невольно пригляделась. Тыльная сторона ладоней была испещрена мелкими белыми линиями – старыми шрамами от порезов и, возможно, ожогов. Но сами пальцы… Они казались несоразмерно изящными для бойца – длинные, с четко очерченными суставами, с аккуратными ногтями, подстриженными "под корень". Такие руки, думала Женя, должны принадлежать пианисту или хирургу, а не парню, который только что отправил соперника в нокаут.
И последний момент, во время вручения кубка, он покраснел до кончиков ушей. Церемония награждения выдалась нелепой. Перевозбуждённый ведущий кричал в микрофон, плохо работала аудиосистема, а кубок оказался настолько огромным, что Матвей явно не знал, куда его деть. Когда его имя объявили по громкой связи, по лицу пробежала тень смущения. Он неуклюже перехватил трофей, и в этот момент его смуглая кожа приобрела явный багровый оттенок. Особенно заметно покраснели уши – они буквально горели, контрастируя с тёмными волосами. Женя видела, как он стиснул зубы, будто пытаясь усилием воли остановить этот предательский румянец.
После вручения Вика схватила Женю за руку и потащила сквозь толпу, не обращая внимания на её протесты.
– "Матвей!" – Вика буквально врезалась в него плечом, заставив оступиться. Он как раз пытался запихнуть нелепый кубок в спортивную сумку, но тут же выпрямился, будто на параде.
– "Знакомься, это Женя!" – Вика толкнула её вперед. – "Мы вместе в кофейне работаем. Ты же обещал зайти как-нибудь!"
Женя, всё ещё раздражённая тем, что её выдернули с трибуны, едва не наступила на чей-то брошенный бинт. Она подняла взгляд – и оказалась нос к носу с тем самым бойцом. В близи он выглядел иначе. Глаза. Вблизи оказались не просто тёмными, а с едва заметными золотистыми крапинками вокруг зрачков.
– Привет, – выдавила Женя.
– Я… э-э… тоже привет, – он ответил так, словно слова застряли у него в горле.
Вика фыркнула и, к ужасу Жени, схватила его за запястье, притянув ближе:
– Она актриса! Ну, почти. Снимается в рекламе. Вчера был ролик с ней – про зубную пасту, видел?
Женя готова была провалиться сквозь пол.
Матвей вдруг оживился:
– Видел! – затем замолчал, будто осознав, что признался в чём-то постыдном.
Пауза затянулась.
– Ну, ладно, я пойду… – Женя сделала шаг назад.
– Заходи....! – вдруг выпалил он, тут же покраснев. – То есть… я зайду, попробовать кофе!
Вика закатила глаза:
– Боже, да познакомьтесь вы нормально! – и нарочито громко добавила: – Жень, у него день рождения через неделю. А он терпеть не может торты. Намёк поняла?
Матвей посмотрел на Женю с немым ужасом.
– Поняла, – ухмыльнулась она. – Придётся испечь самый противный торт в мире.
И впервые за вечер он рассмеялся – глухо, сдавленно, но искренне.
Через неделю он действительно пришёл в кофейню. С тортом вышла накладка – Женя забыла, что ненавидит готовить. Но эспрессо она сделала идеально. Горький. Крепкий. Как он любил.
Однажды, когда она порезала палец ножом для овощей, он молча протянул пластырь с единорогами.
– Это детское, – засмеялась Женя.
– В аптеке только такие были, – он потупился, но не ушёл, пока не убедился, что она его наклеила.
А Вика до сих пор ржёт, вспоминая, как познакомила «циркача» и «королеву реклам».
Женя уже подошла к столику, оперлась на спинку свободного стула и бросила сумку с актерскими сценариями на сиденье. Её блондинистые волосы, собранные в небрежный хвост, казались пурпурными под неоновой вывеской, а на щеке осталось пятно от грима – видимо, спешила с очередного кастинга.
