- А потрогать тебя можно? Или только глазами облизывать? – Таня посмеивалась, но всё-таки вопрос был задан более чем серьёзно.
Тьянка чувствовала меня интуитивно очень тонко, то ли сама по себе такая эмпатичная, то ли накладывалась профессия. Скрыть от неё ничего не получится, хотя я, вообще-то, и не собирался.
- Можно, — кивнул, — только осторожно, — развёл руки в сторону, как бы показывая, что весь твой, детка, действуй.
Она подошла ко мне близко, но всё-таки едва касаясь грудью и всё. Подняла руки и аккуратно, невесомо провела по лицу самыми кончиками пальцев, опустилась на шею, медленно прочертила по рукам, переключилась на грудь и живот. Мягкие пальчики и чуть царапающие ноготки создавали умопомрачительный контраст.
Танечка завела руки мне за спину и, чтобы обхватить меня, ей пришлось сделать шаг ко мне, уткнувшись грудью. Проскользила по спине и оставила ладони на моих ягодицах. А я так и простоял всё это время с поднятыми руками, как дурак, ей-богу. Боялся резким движением спугнуть и Таянку, и своё удовольствие.
- Не любишь ласки, товарищ майор? – Таня замерла в миллиметре от моего лица, пристально вглядываясь в глаза.
- Не очень, — наклоняя голову ниже, выдохнул в распахнутые губы.
- Просто тебя неправильно ласкали, — губы улыбались, Таня явно потешалась над моей реакцией.
Я опустил руки, обняв её за талию и прижав к себе, буквально притиснул. Танечка ойкнула от неожиданности и сильнее вцепилась в меня.
- Может, и неправильно, — проговорил, прочерчивая носом линию вдоль скул, остановился возле маленького ушка, поколебавшись мгновение, слегка куснул мочку и прошептал: — А ты покажи, как правильно!
- Хорошо, Сашенька, так и быть — научу тебя плохому.
И мягкие, тёплые губы оказались под моими. А вскоре и тело податливое, отзывчивое на любые ласки, оказалось подо мной.
И я отчётливо понял разницу между «заниматься сексом» и «заниматься любовью».
Проснулся утром ровно в семь, как и задумывал с вечера. Тренированный организм уже давно привык спать заданное количество времени, засыпать или просыпаться по внутреннему будильнику. Глаза не открывал, лежал и прислушивался к окружающим звукам. По-хорошему мне никуда сегодня не надо, можно было и поспать до десяти, но хотелось спокойно обдумать случившееся и принять решения уже с учётом того, что Таня вошла в мой личный круг и уже точно Моя женщина. А Катерина, выходит, моя …кто?
Птицы за окном оголтело орали, я, грешным делом, подумал, что Михей завёл себе кур с петухами, такой гомон стоял под окнами. Потом только сообразил, что кричат не домашние птицы, а обычные воробьи, горланят чайки и кто-то ещё, просто в городе их среди шума машин и гула людей не так просто услышать.
Прислушался к ровному Таниному дыханию. Повернул голову, чтобы рассмотреть. Она спала на боку рядом со мной, но не впритык, а поодаль, лишь обхватив мою ладонь своими двумя, и сопела мне в предплечье.
Я чудовищно не любил, когда женщины меня оплетали руками и ногами как лианы, поэтому предпочитал спать один. А с Тьянкой было комфортно, она не закидывала на меня во сне ноги, не упиралась в спину носом, не подсовывала руки мне под шею и даже не претендовала на мою подушку, просто крепко держалась за руку.
Разметавшиеся по подушке волосы. Веер ресниц подрагивает слегка, наверное, что-то снится. Смелая ты девушка, Танечка Сечкина, связалась со мной. Я, конечно, со всех сторон положительный, я не предам и не подведу, но вот служба у меня ненадёжная. Никаких гарантий я тебе, Танечка, дать не могу.
