При мысли о том, что эти типы начнут топать по полу и разбудят моего сына, я подскакиваю на месте. Материнский инстинкт - удивительная штука, глушит страх напрочь.
- Ну уж нет! Сама к ним выйду.
- Дашуль... - встревоженно зовет баба Люся, но я уже выскакиваю в сени.
Незваные гости останавливаются на пороге, услышав звук моих шагов. И с внезапным приливом какого-то отчаянного вдохновения я бросаюсь прямо к ним, как будто безумно рада их видеть.
- Слава Богу! Хоть какие-то нормальные мужчины! - восклицаю я и, не дав им вымолвить ни слова, принимаюсь взахлеб жаловаться: - Помогите нам, пожалуйста, найти грабителей... это какой-то кошмар! Представляете, вломились к нам ночью двое в черных масках и нагло забрали личное имущество - деньги, ценности... совсем совесть потеряли! Напугали до ужаса и вдобавок покалечили нашего знакомого, который помогал нам с переездом...
Пока увальни озадаченно разглядывают меня, из глубины дома доносится слабый голос решившего подыграть мне Кондратия:
- Витька, Гришка, это вы, что ли?
- Ну... - гудит один. - Чë тут за дела вообще, Квадрат? Не понял...
- Да я шел мимо и увидел, как в дом лезут какие-то борзые, с виду не из наших. Заглянул проверить, поинтересоваться, а меня... гм... того. Вырубили.
- Спасибо Кондрату, что заглянул, нас одних не оставил! - перебиваю я его поспешно, пока он не наплел еще чего-нибудь, что придется запоминать во избежание путаницы.
Баба Люся выглядывает в сени с подозрительным видом. Изображать дружелюбие она даже не пытается. Я начинаю опасаться, как бы она не ляпнула что-нибудь противоречивое на нервной почве, но тут на столе в её сумке раздается резкое жужжание телефона. И почти сразу же следом - хныканье моего проснувшегося малыша из спальни.
- Минуточку... - я спешу к нему, почти перестав обращать внимание на бубнеж мужских голосов за стеной. Беру сына на руки, даю ему грудь и равномерно покачиваю несколько минут.
А потом слышу в соседней комнате приглушенный голос бабы Люси, остановившейся возле печки с телефоном:
- ...кто? Ах, вот оно что. Ну здрасте, Владан Романович!
При звуке этого имени у меня сердце заходится в груди драматическим набатом. Делаю шаг к двери на ослабевших ногах. Вопросительный бабушкин взгляд встречаю отчаянным мотанием головы.
Нет, нет, нет! Только не выдавай ему, где мы! Не хочу его сейчас видеть. Пожалуйста...
- М-м... - неопределенно мычит она в трубку. - Дарья Алексеевна-то? Она, кажется, собиралась куда-то поехать отдохнуть в тишине. А я сама наследство сестры поехала обживать... - и после долгой паузы, пока собеседник что-то говорит ей низким, гудящим от напряжения голосом, добавляет с раздраженным вздохом: - Послушайте старую женщину, Владан Романович. Я видела, в каком состоянии была ваша жена. Не давите на нее, Бога ради! Дайте девочке время всë обдумать. Вы вообще в курсе, какая нездоровая психологическая атмосфера у вас дома сложилась? Удивительно, что Дарья Алексеевна раньше не сбежала!
Ответ мужа, несмотря на то, что баба Люся стоит далековато, я слышу прекрасно. Потому что он уже не говорит, а рычит своим особо низким, вибрирующим тоном:
- Время? Ну конечно, я дам ей время... Только сразу после того, как найду ее! И р-разберусь с ее состоянием. Плотно и дотошно.
Буква «р» транслирует у него при этом такие угрожающе-рычащие ноты, что меня пробирает бессознательный испуг. Это в каком смысле он там задумал плотно и дотошно разбирать мое состояние?..
