– Гомза Алексей Теодорович, – представился человек.
– Костецкий, военлет первого класса, – представился в свою очередь Костецкий. – Ну, и чего ты тут делаешь, товарищ Гомза?
– Я пришел за кое-какими личными вещами, которые не успел забрать, – пояснил Гомза. – Дело в том, что мы здесь раньше жили… Вернее сказать, мой брат, и так случилось, что мы не успели забрать личные вещи… письма, фотографии… вы разрешите?
– Бери, конечно! – разрешил Костецкий. – Вещи-то твои. Слушай, – вдруг озаботился он, – а как ты сюда проник?
– Там черный ход, – Гомза показал куда-то за шкафы. – А у меня ключ… – он показал ключ. – Я вам его оставлю.
– Оставляй, – разрешил Костецкий. – Слушай, Гомза, ты, случайно, не знаешь, где тут посуда?
– Здесь, – Гомза показал на резной буфет.
– Вот спасибо! Выручил! – обрадовался Костецкий, доставая из буфета бокалы. – Слушай, товарищ Гомза, может, присоединишься? Ко мне товарищи пришли… новоселье отметить.
– Спасибо, – вежливо поблагодарил Гомза. – Мне некогда.
– Ну, как знаешь, – согласился Костецкий.
– Марьсеменна! – закричал Костецкий, входя в зал. – Я бокалы нашел! Вина неси!
– Товарищи! – вскочил со своего места розовощекий летчик. – Я предлагаю, поскольку товарищ Костецкий нашел бокалы, поднять тост за наших дорогих гостей, за замечательных актрис нашего советского кино, товарищей Лактионову и Аграновскую!
– Это он за тебя… – прошептала Таисия, наклонившись к Галине. – Они-то не знают, что я в кино не снималась.
– Успеешь еще, – пообещала шепотом Галина. – Фильмов много снимается, на всех хватит.
– А где Толя? – вдруг спохватился Костецкий. – Не разбудили? Э-эх! Ничегошеньки вам доверить нельзя! Ничего! Забыли друга! – Костецкий обошел стол и начал раскидывать ворох форменных тужурок и шинелей, которые были навалены, как показалось сначала девушкам, прямо на полу. Раскидывал он до тех пор, пока не обнаружилась низенькая железная походная кровать-раскладушка, а на ней – спящий спиной к собравшимся летчик.
– Вставай! Поднимайся! Филин ты мой, сова круглоглазая, летучая мышь лопоухая!
Таисия, недоумевая, повернулась к вездесущему молоденькому летчику, который уже был рядом с ней:
– За что это он его так?
– Это Герой Советского Союза товарищ Ковров! Он сейчас осваивает на экспериментальном истребителе ночные полеты в условиях полного отсутствия видимости! Только по приборам! Приехал сюда с аэродрома и сразу же лег спать! – восторженным шепотом сообщил румянощекий летчик.
Наконец усилия Костецкого увенчались успехом… летчик проснулся, сел на низенькой кровати, встряхнул головой и только после этого открыл глаза.
Первое, что он увидел, – это была Галя. Она сидела прямо напротив него.
– Вот это да! – восхищенно произнес он. Потом еще раз встряхнул головой, как будто пытался отогнать видение.
Повернулся к Костецкому и спросил:
– Валер, я разбился?
– Дурак! – выругался Костецкий и трижды суеверно сплюнул через левое плечо.
То же самое сделали все остальные летчики за столом, кроме сумеречного дядьки с заломом.
– Это товарищ Лактионова, актриса, – сердито представил Галину Костецкий, – а это ее товарка, тоже актриса, товарищ Аграновская. А если ты, Толька, еще раз подобные глупости скажешь, то я тебе, ей-богу, всю морду разобью! Пускай меня потом трибунал судит! Понял?
– Понял, – не сводя глаз с Галины, ответил Ковров. Он протянул ей руку и назвал свое имя: – Анатолий.
