Между тем у подданных появился повод задуматься о том, что с запасом благости у Сётоку не все в порядке. Был ли в этом виноват Докё, которому, как ни крути, не полагалось спать с женщиной, и уж точно не полагалось спать с императрицей, или не был – сложно сказать, только вскоре после обнаружения многоцветных облаков дела пошли не очень хорошо. Начиная с 768 года засухи и страшные ливни били с такой мстительной точностью, уничтожая посевы, что на людей напал страх. Бесчисленные крестьяне побросали поля и мотыги, оставили дома и хозяйства и разбрелись по стране, разнося мрачные новости. Проповедники, не получившие печати Докё, шатались по дорогам, проповедовали и пророчествовали, хотя никто и не давал им лицензии на предсказания. Ничего хорошего эти пророчества не сулили, но переловить негодных болтунов не получалось, так как система управления пришла в некоторое расстройство. Родственники Докё из рода Югэ, получившие значительные посты, оказались очень заурядными управленцами. Чиновники из северных провинций (нынешний регион Тохоку) отказались присылать в Нара подобающие налоги и продукты, ссылаясь на то, что ситуация весьма неблагоприятная (мы бы сказали: самим есть нечего). Для усмирения дерзких смутьянов применили армию, ту самую, куда призывался каждый четвертый крестьянин, но народная армия тут же продемонстрировала свои недостатки. По дороге на далекий север большая часть солдат дезертировала, и покарать саботажников не получилось. Несколькими веками позже небольшой самурайский отряд без проблем решил бы подобную задачу, но до появления суровых вояк с двумя мечами надо было еще дожить.
Несмотря на эти явно неблагоприятные события, Докё сделал свой самый решительный шаг, благодаря которому в последующие века о наглом монахе вспоминали крайне неодобрительно. Некоторые прямо говорили, что этот самый Докё – бунтовщик хуже Тайра-но Масакадо. Надо сказать, что Масакадо был отъявленный мятежник и негодяй. Его свирепость дошла до того, что после казни Масакадо его голова ожила и улетела прочь с места экзекуции, наведя немалый страх на горожан. Что касается Докё, то в 769 году к нему пришли удивительные новости: на далеком острове Кюсю в храме Уса бог Хатиман устами жреца-оракула изрек свое желание видеть Докё императором. Культ Хатимана достоин отдельного исследования, но мы не будем отходить в сторону от основного повествования. Достаточно сказать, что божество с Кюсю приобрело огромную популярность у воинов, но при этом нельзя упрощенно воспринимать Хатимана, как бога войны. Несомненна, например, его связь с горным и литейным делом. В любом случае пожелание божества было невероятно, но никакого особого ропота в столице отмечено не было: позиции министра-монаха и наперсника государыни были сильны, как никогда. Сама Сётоку никак не прокомментировала такие новости, по крайней мере источники ничего не сообщают на этот счет. По повелению властей на Кюсю отправился чиновник Вакэ Киёмаро, о котором до сего момента не было известно ничего определенного.
«Несомненно, что великий бог призывает посланника, дабы объявить ему о моем избрании на престол. В этом случае я дарую тебе ранг и должность», – напутствие Докё сохранилось в веках. Надо признать, что для страны и династии это был критический момент, ибо сомневаться в могуществе добродетельного монаха не приходилось так же, как и в благоволении к нему государыни. Однако кончилось все вполне благополучно! По воле богов Вакэ Киёмару оказался честным человеком и не польстился на ранг и должность.
