Тая работала водителем инкассаторской машины.
Опять же, услышав о занимаемой должности – если удавалось, люди обычно удивленно поднимали брови – мол, на такую работу женщин не берут. Особенно – тощих, до неприличия молодых девиц с наколками до запястий. Да, в самом деле, не брали. Обычно фургон водил опрятный мужчина за сорок, с военной службой за плечами, специальным образованием и белоснежным послужным списком. Но, вот она – Тая, за рулем бронированного фургончика, как исключение из правил. Едет, барабаня пальцами по рулю и посматривая изредка в наглухо тонированное стекло. Чего только в жизни не бывает.
Да, устроиться на работу помог отец. Директором банка, куда взяли миниатюрную брюнетку, а так же доверили возить самое сокровенное и дорогое сердцу, был армейский друг Таиного родителя. Оттого упреки коллег были вполне обоснованы. Не объяснишь ведь им, что должность Тая специально выбирала невозможную – полагая, что ее ни за что на свете на такую работу не возьмут. Но, вопреки всему…
Случилось подобное от чрезмерного родительского контроля: окончив университет, девушка пошла на летные курсы, надеясь впоследствии стать инструктором и обучать премудростям прыжков с парашютом возжелавших экстрима людей. Но, узнав об этом, отец категорично рубанул рукой.
– Ты сошла с ума! – потрясая перед Таей пудовыми кулаками, со злостью говорил родитель, – я не в состоянии наблюдать за твоими бесшабашными выходками! Посмотри – скоро в гроб меня загонишь!
Он умалчивал, что они едва справились со смертью матери, что подобных потрясений его сердце и нервная система точно не выдержат.
Тая, смотрела на отца, замечала седины в роскошной шевелюре, но свое право на жизнь, отстаивала, как могла:
– Перестань манипулировать, – морщилась, замечая упрек в родительских глазах, но продолжала: – я хочу прыгать, и если правильно выучиться, никаких рисков не возникнет.
– Расскажи мне, – пуще злился отец, – уж кому-кому, а мне – не надо рассказывать про риски в полетах с вшивеньким парашютом. Там крепление ослабло, там заело, и привет.
– Что ты предлагаешь? – в свою очередь злилась Тая, – продавать цацки в ювелирном? Или сидеть секретаршей у тебя в офисе?
Спорили не раз и не два – до хрипоты и выпитой под конец общения валериановой настойки. Сошлись на том, что Тая так и быть, выберет любую другую профессию, забудет о прыжках, а отец хотя бы временно не станет донимать советами и перестанет за ней приглядывать. Врали оба, но с совершенно непроницаемыми лицами: похожи были, одна ведь кровь.
Взамен, Тая с усмешкой назвала исключительно мужскую профессию – как альтернативу прыжкам, а отец взял, да и пристроил ее к своему другу – чтоб уж наверняка. Что пообещал тому за такую авантюру, кто знает. И пусть на этой должности тоже были определенные риски, прагматичный Александр Григорьевич верил в бронь автотранспорта, выданное оружие, определенные навыки дочери и ее бравого напарника, поэтому на сердце его заметно полегчало. Всяко ведь лучше, чем в воздухе болтаться с куском холстины за плечами.
Она – его единственная и горячо любимая девочка, с самого детства была бесстрашной, рисковой, и Александр Григорьевич безумно за нее боялся. Опекал, как мог, отдал в жесткий спорт, надеясь, что женственная сторона дочки однажды вытеснит жажду приключений, а пока пусть научится защищаться, но ошибся. Она – его Таечка, была смелой, доброй и отзывчивой, но и упряма была – страсть как, уж если что взбредало в голову, ничто не способно было переубедить и перекроить ее замыслы.
