Александр Григорьевич бесконечно любил дочку – часто баловал, но и наказывал строго, если в том была нужда. Жаль только, что не смог уберечь от боли, горя, да и сам не сумел обезопаситься – когда умерла супруга, это подкосило их двоих. И если он – умудренный уже мужчина, всякого повидавший, быстро взял себя в руки и с головой окунулся в работу, раз за разом приумножая и без того немаленький капитал, то дочка совсем утратила чувство меры в своих порывах. Нет, она не ввязывалась в дурные компании, не принималась бесчинствовать, просто всего в ее жизни стало слишком: татуировок, скорости, тренировок и спаррингов – порой до ушибленных связок, трещин в ребрах. Родитель понимал дочерние поступки и их мотивы, но все равно боролся с таким проявлением скорби, как мог.
Словом, тогда Тая не знала – радоваться новой работе, или только посмеяться жизненным перипетиям. Все это было слишком нестандартно, даже для нее.
С головой нырнув в особенности будней инкассаторов, Тая старалась втянуться в работу и наладить человеческий контакт хотя бы с доставшимся в напарники мужчиной. Кое-как, помаленьку, но дело пошло, через месяц-другой коллегам надоело кривляться, тем более, Тая справлялась весьма недурно, и нареканий на нее не поступало, и только упертый напарник никак не хотел общаться – то злился, то просто девушку не замечал.
А еще через некоторое время Тая встретила любовь. И отступили на задний план заботы об авторитете среди коллег, забылся вечно насупленный напарник. Будто затмение случилось.
Вообще, по натуре девушка не была ни влюбчивой, ни романтично настроенной (в таком себе вечном поиске). Нет, она жила в свое удовольствие, занималась интересным (полюбившимся уже) делом, развлекалась, находила разнообразные хобби и погружалась в них с головой. Наверное, поэтому самодостаточная Тая не так остро нуждалась в кавалерах – ей одной было хорошо, полноценно. И еще, положа руку на сердце, следовало бы сказать, что девушка только и делала, что пыталась отвязаться от мужского общества. На яркую внешность обращали внимание, заглядывались, мужчины знакомились где угодно и как угодно – это было и плюсом, и большим минусом – надоедало, порой даже злило. Серьезных отношений Тая не хотела сама, поэтому обычно всё заканчивалось после третьего свидания – иногда, так и не перейдя грань интима, иногда после нее. Расставалась с парнями легко – без обид и скандалов, почти на дружественной ноте, и привыкла вот так – безболезненно, по накатанной схеме.
Но, позже оказалось, что было так просто, потому что не любила.
Первое – настоящее чувство имеет свойство накатывать нежданно, внезапно, буквально ударяя обухом по затылку – по крайней мере, так было с Таей.
Их знакомство оказалось спонтанным и весьма романтичным, вполне в духе поэзии двадцатого века, которую Тая любила: вечерело, солнце закономерно клонилось к линии горизонта, и зной отступил, как вдруг – в одно мгновение небо потемнело, заволокло тяжелыми, черными тучами. Такая смена погодного настроения, по мнению Таи, была вполне свойственной легкомысленному маю. И все же, внезапный весенний гром, как и последующий проливной дождь, стал полной неожиданностью для уличных прохожих, и для Таи тоже – в тяжелой сумке не нашлось места зонту, ведь метеорологический прогноз обещал исключительную ясность. Как только упали первые капли – тяжелые, размером почти с монетку, и вмиг запахло остро: озоном, свежим ветром, что нетерпеливыми порывами взметал волосы, улица опустела. Люди укрылись от непогоды в подземке метро, случайных кафешках, под козырьками подъездов, зная: ливень, по сравнению с монотонным дождиком и бесконечно унылым, стылым, серым днем, быстро заканчивается. Тая не придумала ничего лучше, чем укрыться под деревцем в близлежащем заброшенном парке. Шагнула с проспекта, по пути доставая из сумки глянцевый интерьерный журнал, чтоб прикрыть голову, но тут небеса разверзлись в полную силу: Тая вмиг промокла до нитки, и еще не пролистанный журнал оказался безвозвратно испорчен. Девушка побежала, почти не видя дороги из-за пелены дождя. Под деревом, что выбрала для убежища, уже было занято. И взгляда, брошенного на мужчину вскользь, хватило, чтобы ощутимо сбилось дыхание. Он пытался отжать пиджак, но бросил эту затею, едва Тая прислонилась спиной к шершавой коре.
