– В Ламбахе? – с удивлением спросил граф Вольфсегг.
– Да, и виделся там с одним приятелем, который останавливался там проездом из Вены в Париж и дал мне знать об этом; а так как он ехал из Эрфурта…
– Значит, он был при свидании Наполеона с Александром Первым?
– Он видел встречу обоих императоров. Затем Наполеон послал его с депешами в Вену к генералу Андраши, а другие депеши приказал отвезти в Париж императрице Жозефине. Поэтому извините меня, граф, что я не мог удержаться от искушения узнать что-нибудь более верное о событии, которое теперь занимает и волнует всю Европу.
– Одним словом, вы променяли одну охоту на другую. Теперь весь вопрос в том, кто из них загонит зайца – Цезарь или Александр. Однако вас можно поздравить, молодой человек, вам предстоит блестящее будущее. Иметь приятеля, который находится в непосредственной близости к французскому императору, – не последнее счастье. Мне остается только сказать вам, шевалье, пес aspera terrent!
Взгляды обоих собеседников встретились – итальянец опустил глаза.
– Мое сердце не лежит к императору, – сказал он, прижимая руку к сердцу как бы в подтверждение своих слов. – Я родился подданным Габсбургов и надеюсь до конца моей жизни остаться верным австрийцем.
– Аминь, – ответил граф торжественным тоном. – Но мы совсем удалились от предмета нашего разговора. Я и не думал упрекать вас в недостатке патриотизма. Наш император в самых мирных отношениях с Бонапартом, и почему же вам не сочувствовать герою, который, подобно Александру Македонскому, раздает короны… Однако пойдемте к дамам, шевалье. Вы расскажете им об Эрфурте и тамошних празднествах и театральных представлениях. В нашу пустыню еще не доходила весть о них. Это будет для нас как будто сказка из «Тысячи и одной ночи».
– Вы забываете, граф, что я не присутствовал при этом, – возразил Цамбелли, – и могу только рассказать в общих чертах то, что слышал от счастливца, который был еще в полном упоении от всего виденного им.
– Остальное вы можете дополнить своей фантазией. Представьте только себе: два могущественных монарха сходятся во время празднеств при самой блестящей обстановке… Их окружает свита королей… Самый смелый вымысел ничто перед такой действительностью. Я заранее восхищаюсь вашим талантливым описанием, шевалье. Теперь я даже готов благодарить вас, что вы не были на нашей охоте. Известия из Эрфурта! Это будет такой десерт для наших гостей, которого они не ожидают. Но вот мы опять заговорились с вами – смотрите, уже совсем стемнело.
Граф и его гость поспешно поднялись по лестнице и вошли в освещенную залу, где их ожидали с нетерпением.
Во дворе мало-помалу воцарилась глубокая тишина. Прислуга увела лошадей и собак, экипажи были поставлены в сараи. Ночной сторож по обычаю наложил засовы и запер решетчатые ворота, сделанные в крепкой, поросшей плющом стене, окружавшей замок, часть хозяйственных строений и сад. Из-за утеса Траунштейна поднялся месяц, сперва узким блестящим полукругом, посеребрившим края темных туч, которые тяжело повисли над высокими скалами Адского ущелья. Но вот взошел и полный месяц и, медленно плывя по небу, осветил крышу замка и стройную фигуру молодой девушки, стоящей на балконе, которая в своем легком белом платье казалась издали каким-то неземным существом. Должно быть, в зале ее кто-то позвал по имени, потому что она оглянулась, а вслед за тем на пороге балкона появилась пожилая женщина и увела ее с собою.
