Люцифер. Том 1 - страница 5

Поведение графа никого не удивляло в окрестностях благодаря общей ненависти к Бонапарту, но оно могло показаться подозрительным новому человеку, каким был Витторио Цамбелли, тирольский уроженец из старинного епископального города Триента. Неизвестно, действительно ли Цамбелли обладал такой проницательностью или причиной этого было недоверие, которое он внушал графу, только последний счел нужным предупредить своих гостей, чтобы они были осторожнее в присутствии итальянца, так как он считает его французским шпионом. Вследствие этого в замке с приездом Цамбелли исчезли прежняя веселость и непринужденность в отношениях. Все чувствовали неопределенный страх в его присутствии, несмотря на его любезность с дамами и ловкость обращения. «Посвященные», как называли себя в шутку близкие друзья графа, говорили при нем только о самых безразличных вещах, взвешивали каждое свое слово и останавливали всякую неосторожную выходку молодежи. По счастью, те лица, за которых особенно боялся граф, выехали из замка дня за три до приезда шевалье в Гмунден.

Отказать ему в приеме не было никакого основания, тем более что Цамбелли был принят в Вене во всех лучших домах и на вечерах у первого тогдашнего министра, графа Стадиона, у русского и французского посланников. Таким образом, граф Ульрих не мог исключить Цамбелли ни из одного празднества, не обратив на себя общего внимания таким странным нарушением правил гостеприимства, а, с другой стороны, это было даже небезопасно, если бы Цамбелли был действительно тем, кем считали его, то есть смелым и хитрым слугой французского императора.

В этот вечер, как и всегда, Цамбелли занимал общество. Хозяин дома скоро положил конец скучным охотничьим рассказам некоторых из своих гостей.

– Поговорим о чем-нибудь более интересном, господа, – сказал граф Ульрих. – Ведь вы утомляете дам своими спорами о лошадях и собаках. Не хотите ли вы лучше узнать что-нибудь о событии, которое интересует теперь весь цивилизованный мир. Вот шевалье Цамбелли получил сегодня известия из Эрфурта; если дамы попросят его, то он, наверно, не откажется сообщить то, что известно ему.

– Я видел сегодня утром адъютанта Бонапарта, – сказал Цамбелли. – Я познакомился с ним при дворе итальянского вице-короля. Он был при свидании двух императоров и сообщил мне об этом некоторые подробности. Я охотно передам вам его слова, хотя мой рассказ будет, вероятно, вял и отрывочен…

– К чему это предисловие? Рассказывайте скорее, – сказала одна из дам.

– Я к вашим услугам, – ответил итальянец. – Итак, двадцать седьмого сентября, после обеда, оба императора встретились на дороге; один ехал из Эрфурта, другой из Веймара. Оба вышли из экипажей и шли довольно долго пешком, на значительном расстоянии от свиты, дружески разговаривая между собой. После этого они сели на прекрасных верховых лошадей и с триумфом въехали в разукрашенный город, мимо выстроившихся с обеих сторон императорских гренадеров. Их сопровождала бесчисленная свита; тут были и короли Рейнского союза – Саксонский и Вестфальский, Баварский и Виртембергский, множество других немецких князей, французские маршалы и русские вельможи; народ сошелся из близких и далеких мест, чтобы посмотреть на двух императоров. В тот же вечер знаменитый актер из «Theatre Francais» Тальма играл в пьесе Корнеля «Cinna» перед партером коронованных особ. Когда актер произнес знаменитую фразу: «Soyons amis, Cinna», – оба императора, сидевшие рядом на красных бархатных креслах с золотыми орлами на спинках, пожали друг другу руки…