– Какой сегодня день?
И тот всегда отвечал:
– Морозный.
Однажды Емек-ага вошёл в комнату и снова вцепился в ноги Боята. Парень вздрогнул, но боли не было. Старик стянул носки, бросил их в сторону и надел чистые.
– Боль отступила от вас, – безразлично сказал он, – капельниц больше не будет.
Затем Емек-ага склонился над Боятом и снял все ремни.
Боят наблюдал за ним молча и вдруг понял: «Сегодня суббота!». Через часа полтора дверь открылась и на пороге появилась Минара с большой сумкой в руках.
– Минара! – истошно, совсем как в детстве закричал Боят, глядя в зеркало.
Но она, не обращая внимания на его крик, поставила на пол сумку, подошла к старику, тот что-то тихо сказал ей, она в замешательстве слушала его, потом что-то ответила. И тут Боят увидел, что старик торопливо облачился в свою старую, но уже чистую одежду, взял свой рюкзак и, кивнув женщине на прощание, вышел из дома.
– Ушёл! – с ощущением полной победы тихо выдохнул Боят.
Минара почти сразу, как закрылась дверь за стариком вошла в комнату Боята.
– Минара! Какой сегодня день, суббота? – радостно спросил он.
Она, удивлённая его настроением, слегка сдвинула брови, присматриваясь к своему брату.
– Нет, Боят! – медленно ответила она, – Сегодня понедельник.
– Понедельник? – удивился он, – Как это?.. Хотя да… тебя долго не было. Разве тебе не надо на работу?
– Я ушла с работы, Боят, – ответила женщина и погладила брата по голове, словно одобряя его за добрую встречу.
– Почему ушла?.. Хотя ладно, потом. Этот старик, он меня мучил! Он связывал меня ремнями, колол мне наркотики, я был совершенно беспомощным всю эту неделю!
И Боят сбивчиво, по нескольку раз, старательно пересказывал всё, что происходило с ним всё это время, пока Минара не приезжала к нему. Она растерянно слушала его, снимая прямо перед ним пальто и платок, складывая вещи себе на колени.
– Я всю неделю тебя ждал, как никогда! -горячо говорил её брат, – Больше не надо сиделок, Минара! Отправь меня в дом инвалидов. Я согласен!
– Неделю? – Минара замолкла, сглотнула и не смело продолжила: – Нет, прошло три недели, Боят. Емек-ага позвонил мне и велел не приезжать, пока он не закончит лечить тебя. Он… он врач, Боят. Хирург. Просто однажды оказался без крова. Я предложила ему присмотреть за тобой и рассказала о тебе. Он сказал, что присмотрит. А потом позвонил и сообщил, что твой диагноз не правильный и пообещал мне, что всё исправит. А вчера Емек-ага позвал меня сюда, и сказал, что тебе нужен уход близкого человека, а не чужого. А ещё он добавил, что… что ты можешь вставать, Боят, и заново учиться ходить. И, если ты захочешь, ты снова будешь здоров. Всё, что он мог, он сделал, остальное в твоих руках. Поэтому я ушла с работы, чтобы помочь тебе. Нам предстоит с тобой пройти не лёгкий путь, но мы пройдём его вместе. Я буду с тобой, Боят.
Боят слушал её молча, бледный и ошеломлённый, он видел лицо своей сестры, как будто впервые, уставшее, доброе, родное лицо его Минары. И он вспоминал каждое мгновенье, когда был в сознании и понимал! Теперь Боят понимал, что когда старик стянул его ремнями для того, чтобы он не двигался, он сделал ему… операцию! Вот, что за посуда стояла на столе, когда он пришёл в себя. И капельницы… и травяные чаи… старик лечил его!
Теперь Боят был парализован внутри своего сознания. Он не говорил весь вечер и ещё несколько дней. А через полгода, как только он снова смог ходить, Боят пошёл искать старика, чтобы навсегда дать ему кров в своём доме. Но у кого он только не спрашивал, куда только не обращался, никто не видел его и не знал. Боят прошёл все прилегающие соседние посёлки, но старика не нашёл. Шли месяцы и Бояту стало вдруг казаться, что это сам Всевышний пришёл к нему и исцелил его. Он исцелил не только от недуга после тяжёлой травмы, старик исцелил его душу от злости, от обиды на Минару и от обиды на весь окружающий его мир.
