Я не специалист по охотничьим собакам. У меня была и есть только одна, но зато какая!
Одному гаишному начальнику подарили молодого пса – спаниеля Джека. Он её взял, видимо, по привычке брать. Потом оказалось, что симпатичный пёс доставляет слишком много хлопот. Ему надо строить вольер, как-то с ним заниматься. Но где же на него времени набраться? Кроме того, с ним появились непредвиденные расходы. Каждое утро собака укладывала на порог дома всю зазевавшуюся в округе живность: соседских кур, уток. Соседям, понятно, это не нравилось. Они хотели компенсации, требовали призвать мерзавца к ответу. Его ругали, ограничивали свободу. Он смиренно слушал укоризны, но как только вырывался и видел праздношатающуюся живность, принимался за своё. Он никак не мог понять, почему- то дело, ради которого он родился и с такой страстью старается исполнить, вызывает нарекания, а не похвалу и поощрение. С тем и пришёл ко мне этот командир. Я собаку брать не хотел. Не потому, что не люблю их, скорее, наоборот. Взять уже взрослую необученную охотничью собаку – это безответственность. Кроме того, в наших краях используют в основном натасканных на дикого кабана гончаков. Спаниель здесь не в ходу.
Так я получил друга
Всё решилось, когда командир привёз собаку на охоту. Я увидел совершенно очаровательное животное, от которого, как понимал, хозяин всё равно избавится. Так я получил друга и не пожалел об этом ни одной секунды. Сколько мы всего пережили вместе за последующие 14 лет! Джек сразу признал меня хозяином. Хотя… ещё неизвестно, кто из нас был главным в нашем тандеме.
Джек подчинён только одному – инстинкту. Ему безразличны всякие муси-пуси, его дело – охота. Дождь, снег, ледяная вода – плевать на всё. Инстинкт гонит его вперёд. Ничто не может испугать или остановить. Я раньше много слышал баек про чудесные способности собак, видеть своими глазами не приходилось. Джек сразу проявил себя. После первого выстрела. Поздняя осень, небольшой дождь. Едем на охоту в окрестности озера Маныч-Гудило. В селе Киевка Апанасенковского района Ставрополья – небольшой пруд. На нём под камышом в затишке – утки. Останавливаемся, тихонько выходим. Утки немедленно взлетают. Стреляю вслед. Одна заваливается и падает на середине пруда. Джек немедленно бросается в воду. До неё метров 100. Следим неотрывно. Утка жива, отплывает. Джек настигает. Недолгая борьба. Есть! Взял грамотно, за горлышко. Плывёт обратно. Ждём. Плыть явно далековато. Не бросит ли? Нет. Вот он на берегу. Положил. Отряхнулся. Смотрит на нас: ну, что, ещё стрелять будете?
Мы в восторге. Кто потоптал вязкие болота, испытал чувство досады от потери добычи из-за невозможности достать её после удачного выстрела, поймёт меня. С этого момента в моей охотничьей жизни произошли серьёзные изменения. Если раньше решение о поездке на охоту принималось только мной, то сейчас – вдвоём. А так как это ушастое существо всегда было только «за», собственно, выбора у меня не стало.
По тонкому льду
И чего только он не вытворял на охоте! Однажды с моим другом-профессором поехали на реку Калаус. Расположились на крутом изгибе. Высокий берег, река глубоко внизу. Ждём утку с другого берега. В трёх-четырёх километрах – совхозный ток, там утка кормится. Потом летит на воду. Река замёрзла, но там, где мы, образовалась длинная промоина.
