В случае с волжским каналом получилось и того хуже: его проложили на части трассы, а затем бросили за нецелесообразностью, оставив изуродованный пейзаж.
Сайгак не участвует в наших проектах, мы не учитываем его мнение. Эта антилопа не знает других путей миграции, чем те, что эволюция заложила в гены. Гигантские стада не выбирают дорог. Они передвигаются маршрутами своих предков, бегают со скоростью до 70—80 км в час. Если на пути возникает глубокий бетонный лоток, передние не поворачивают назад или в сторону. Не могут. На них напирают сзади. Тысячи их остаются в железобетонной могиле, вымащивая остальным путь своими телами.
Чингиз Айтматов в романе «Плаха» описал так называемую охоту на сайгаков: «…вертолёты-облавщики, идя с двух краёв поголовья, сообщались по рации, координировали, следили, чтобы оно (стадо) не разбежалось по сторонам, чтобы не пришлось снова гоняться по саванне за стадами, и всё больше нагнетали страху, принуждая сайгаков бежать тем сильней, чем они бежали… Им, вертолётчикам, сверху было прекрасно видно, как по степи, по белоснежной пороше катилась сплошная чёрная река дикого ужаса…»
«И когда гонимые антилопы хлынули на большую равнину, их встретили те, для которых старались с утра вертолёты. Их поджидали охотники, а вернее, застрельщики. На вездеходах УАЗиках с открытым верхом они погнали сайгаков дальше, расстреливая их на ходу из автоматов, в упор, без прицела, косили, будто сено в огороде. А за ними двинулись грузовые прицепы – бросали трофеи один за другим в кузова, и люди собирали дармовой урожай. Дюжие парни, не мешкая, быстро освоили новое дело, прикалывали недобитых сайгаков, гонялись за ранеными и тоже приканчивали… Саванна платила богам кровавую дань за то, что смела оставаться саванной…»
Расстрел под рёв мотоциклов
Мне тоже приходилось принимать участие в такой охоте. Лет двадцать назад позвали в Калмыкию. Народ собрался сплошь блатной, солидный. Нас встретили на рассвете. Угостили завтраком. Не спеша собираемся. Солнце, только появившись на горизонте, быстро стало взбираться наверх, мгновенно разогнало остатки утренней прохлады и обрушило на землю безжалостные лучи.
Через час пути по выгоревшей степи остановились. Справа не большие холмы, поросшие мелким кустарником с жёсткими, будто железными ветками, на них крохотные листочки. Как тут можно жить? Подъехали ребята на старых, истерзанных гоночных мотоциклах. Старший буднично объяснил, что сайгаки пойдут в нашем направлении, что стрелять лучше из ружей картечью, из карабина опасно и много далёких подранков.
Затем они уехали. Мы разошлись вдоль холмов. Стали ждать. Звуки мотоциклов без глушителей затихли вдали. Сижу. На душе как-то неспокойно. Нет обычного в таких случаях волнения в ожидании встречи с диким зверем. Наоборот, теплится надежда, что эта встреча не состоится.
Что-то там у них не получится. Чем дольше сижу, тем сильнее крепнет уверенность – не получится. Но вот в горячем воздухе появился и стал быстро нарастать мотоциклетный рёв. К нему прибавился сплошной гул. Показалась туча пыли – это большая стая сайгаков. Они быстро бегут прямо на нас. Из сплошной массы то и дело выпрыгивают отдельные антилопы. Почему они вдруг выпрыгивают вверх над другими, внятных объяснений нет. Но зачем -то прыгают, значит, так надо.
Чем ближе сайгаки, тем острее предчувствие непоправимости надвигающейся трагедии. Встаю для удобства на колени. И вот, зажатые с трёх сторон бездушными ревущими машинами, гонящими на смерть, животные поравнялись с нами. Справа грохнул первый выстрел. Остальные слились в сплошную канонаду. Мимо скакали ошалевшие сайгаки. Я стоял перед ними на коленях, не стреляя, с ружьём в руках. Они чудом успевали обогнуть меня. Со стороны казалось, что я перед ними молился. Может, так оно и было.
