Они вошли в туалет друг за другом, сначала Юрий Андреевич, следом – Капустин, разлапистый больше обычного, но на вид пришибленный.
– Зачем сюда? – пресекающимся от волнения шепотом спросил Капустин, сразу не разглядев Колю и Родионова, отступивших в тень у окна.
Униженность в Батином голосе слышал Коля, заискивание и страх близкой расправы были отчетливо обозначены, отчего стало ему так скверно, точно за привычным человеком подглядел нечто стыдное, что долго и упорно он скрывал и что вдруг всплыло наружу.
Юрий Андреевич развернулся и больше не загораживал Колю.
Сашка, освоившись в тусклом свете, различил у окна недругов, угрожающе двинулся к ним, вскрикнув сдавленно:
– Суки!..
– Капустин! – предостерег его Юрий Андреевич и за плечо резко крутанул к себе. Сашка от неожиданности едва устоял на ногах.
– Справились, да? – потерянно спросил он Вересова.
– Я-то с тобой справлюсь, – сказал Юрий Андреевич резко, – но хотелось бы, чтобы ты сам постарался.
– Что вам нужно? – спросил Сашка, отдышавшись и поняв, что бить не будут.
– Это другой разговор, – сказал Юрий Андреевич. – Так мы, пожалуй, сможем найти общий язык. Так вот. Мы здесь все свои, нас никто посторонний не слышит. Знай, о твоих похождениях мне известно все. У тебя, Саша, отсюда два выхода: или немедленно со мной к Разову, а оттуда прямиком в милицию, где тебя уже давно ждут, или здесь в нашем присутствии ты пообещаешь, что с разбоем покончено раз и навсегда, сегодня же найдешь всех пострадавших, уладишь с ними, извинишься. Понадобятся деньги, я дам, вернешь со стипендии. После этого явишься к Разову и все расскажешь. Он решит, что делать с тобой дальше. Выбирай.
Капустин молчал, думал, сосредоточенно морща лоб. Коля видел, какая борьба происходит в нем, как прикидывает он ускользнуть от расплаты, как туго доходит до него, что на этот раз ускользнуть не удастся, что попался всерьез.
– Решай, – потребовал Юрий Андреевич. – Надеюсь, догадываешься, чем я рискую, отпуская тебя? Если ты после этого набедокуришь…
– Догадываюсь, – через силу выговорил Капустин. – Не маленький.
– На это и рассчитываю, что не маленький. И если ты меня подведешь…
– Я сделаю, – сказал Капустин поспешно. – Как вы сказали. А Колька?
– Он свое получил, согласись.
– Еще как, – подтвердил Родионов, довольный, что все так полюбовно слаживается.
– Ну да, – сказал Капустин и в нерешительности переступил с ноги на ногу – угловатый неповоротливый обрубок, не человек.
– Сколько их всего было? – спросил Юрий Андреевич.
– Кого? – переспросил Капустин.
– Ограбленных.
– Ограбленных?
– Тебя удивляет, смотрю, – усмехнулся Юрий Андреевич. – А ты не удивляйся, привыкай называть вещи своими именами.
– Человек семь, – неохотно выдавил Капустин.
– Еще двое, – осторожно добавил Коля, – только у них нечего было взять…
– Боюсь, этим досталось больше всех, – вздохнул Юрий Андреевич. – Значит, всего девять человек. Наши среди них были?
– Нет, – сказал Капустин. – Из училища не трогали.
– Так. Своих что, боялся?
– Не боялся. Просто мигом заложат.
– А Колю зачем избил?
– Кто его избивал? – ухмыльнулся Капустин.
– Приглядись, если не видишь, – сказал Юрий Андреевич.
– Вижу, – Капустин оживился, повел мощным плечом, точно примериваясь ударить. – Подумаешь, врезал разок.
– А что как я тебе врежу? Что ты тогда запоешь?
– Вам нельзя, – неуверенно выговорил Капустин. – Вы учитель.
– Соображаешь. Ну а если слова до тебя не доходят?
