– Я сейчас… – Маша вздохнула. – Я открою… Ты только не уходи.
Одета она была совсем не празднично. Если смотреть снизу вверх: обыкновенные – бесцветные – шлёпанцы, обыкновенные джинсы, обыкновенная блузка – как и джинсы, голубого цвета.
– С днём рождения тебя, Маша! – Данька передал однокласснице букет. Вздохнул, успокаивая дыхание: – На улице открывать не стал – действительно замёрзнут. Там хризантемы. Не розы, потому что розы стоят недолго. А хризантемы – долго.
– Спасибо, – в глазах Маши сверкнули слёзы. Быстро приподнявшись на цыпочки, она чмокнула Даньку в щёку и, развернувшись, рванула домой. – Давай за мной!
Теперь на Данькиной щеке пылало уже два поцелуя, и Данька не мог понять, какой из них горячее. В голове творился бардак. Люция, Нина, Маша… Непонятно с чего вспомнилась ещё и Наташка – она посоветовала написать стихотворение. Всё с неё началось! Да! А ещё та, что спряталась под ником «Какая есть». «Ты мне тоже нравишься», – написала она.
«Значит, она тоже нравится мне! А кто мне нравится? – мысли путались, путались… Пришла и такая: – А ещё Есения! Я что? Я прямо как Казанова?!»
– Гостей сегодня собралось! – Маша улыбалась, качала головой, и кудряшки её волос качались словно морские волны – только русые, немного серого цвета.
– А что, обычно меньше бывает? – Данька сначала сказал и только потом понял, что сморозил глупость.
Впрочем, Маша не обиделась. Ответила просто:
– А-га! – И, прижав к груди так и не распакованный букет, выдохнула: – Ты знаешь, я так рада. Так рада!
Встроенного шкафа, как у Люции, и плечиков в прихожей у Маши не было. Да и вешалка – старая, наверное, ещё с советских времён – была невелика.
Куртку Данька просто всунул между других курток и пуховиков. Ботинки оставил у самой двери. И только войдя в комнату, понял, что его ждали. И впустили бы – однозначно!
Вдоль дивана стоял длинный стол, надставленный ещё маленьким, наверное взятым с кухни. Стулья, табуреты – все были заняты. Все! Кроме двух.
– Здравствуйте всем, кого не видел, кого не знаю, – стараясь казаться серьёзным, произнёс Данька.
А его уже облепили со всех сторон совершенно «не-элитные» одноклассники – все, кого утром в классе перечисляла Римма Алексеевна. Все, родившиеся в восьмом «А» прошедшей осенью: Вера Сидорова, два Александра – Хачидзе и Яговкин, Паша Черепахин, Динияр Гиниятуллин и Мара Вовк.
– А мы тебя ждём, ждём…
– Так здорово, что ты пришёл!
– Вообще, спасибо тебе!
И Машин отец – невысокий такой, но крепкий в плечах мужичок – до хруста сдавил Данькину ладонь. И Машина мама обняла Даньку как родного. И подошли поздороваться Машина крёстная и дядя с женой и двумя детьми – класса четвёртого и шестого, и ещё две девчонки из параллельных «Б» и «В» – восьмых, и ещё две из родного «А»…
И Даньку усадили рядом с Машей. Во главе стола. И Данька пошутил, поняв, что шутка придётся кстати:
– Вот если бы не возраст, можно было бы подумать, что свадьбу играем.
Хохотали от души – и над шуткой, и над залившейся румянцем Машей.
А потом Данька дарил подарки. Обратился сперва к одноклассникам:
– Честное слово, не знал, что придёте! Так бы каждому по шоколадке приготовил бы. А тут – одна коробка конфет…
– Не огорчайся! – смеялся Сашка Хачидзе. – В этой коробке шестнадцать конфет, я знаю. Каждому ребёнку по одной, всё остальное – Маше.
– Ай молодца! – радовался Машин отец. – Находчивый парень! Не пропадёшь!
