…Дианка кинулась навстречу так, будто не виделась с братом как минимум месяц:
– Даня-я-а!!!
Заоборачивались с соседних площадок детского сада: и на Даньку, и на Дианку.
Ирина Геннадьевна, воспитатель, молитвенно сложила на груди руки:
– Какая прелесть! Настоящие родственные чувства!
– Здравствуйте, – поздоровался с воспитателем Данька.
– До свидания! – завопила Дианка и бросилась на Ирину Геннадьевну – обниматься.
– Здравствуй, – поздоровалась с Данькой Ирина Геннадьевна; они уже были знакомы – Данька не первый раз забирал сестру из детского сада. Воспитатель потискала в объятьях Дианку и отпустила её со словами:
– До понедельника. – Обратилась к Даньке: – Сегодня до ужина забираете. Куда-то собрались?
– Я собрался – вздохнул Данька. – В гости.
– К девушке? – лицо Ирины Геннадьевны буквально осветилось улыбкой, словно она тоже, как мама, искренне радовалась грядущему Данькиному походу в гости.
– Ну да, – согласился Данька, глубоко вздохнув.
Воспитатель восприняла это по-своему:
– Не хочешь идти в гости к девушке?!
– Ну как?.. – Данька пожал плечами, вспоминая записку-предупреждение и нежелание Есении общаться с ним, когда на одной из перемен он подошёл к ней с вопросом «Почему?».
– А к кому хоть, если не секрет? – поинтересовалась Ирина Геннадьевна.
И Данька, вздохнув ещё раз, признался:
– К Людмиле.
– К какой Людмиле? – удивилась Ирина Геннадьевна. – У нас в городке на все двадцать с лишним тысяч населения ни одной Людмилы нет. Поверь мне, я знаю – у меня у брата жена в администрации работает.
– Как нет?! – теперь удивился Данька. – А Аширова? Она же в нашей школе учится, в седьмом «А».
– А-а-а! Ты про эту! – Ирина Геннадьевна слегка скривилась, но взяла себя в руки. И даже попыталась улыбнуться, последующими словами чуть ли не «убив» Даньку: – Так ведь она не Людмила. У неё совсем другое имя!
Ровно в семнадцать пятьдесят девять Данька нажал нужную кнопку нужного домофона нужного подъезда нужного дома.
– Даниил? – спросил домофон голосом, от которого у Даньки по спине тут же промчались мурашки озноба.
«Боже! Какой голос! Какой тембр!» – подумал он искренне и одновременно – с интонациями театрального актёра, уставшего от сцены, – так получилось. Впрочем, вслух он ответил коротко:
– Да.
– Проходи, пожалуйста, – разрешил голос. И напомнил: – Второй этаж.
– Спасибо, – Данька снова был краток.
Людмила… Впрочем, называть её этим именем Даньке уже не хотелось, поэтому про себя он назвал девчонку по фамилии – Аширова.
Аширова стояла в дверях: длинное, почти в пол чёрное с серебряными нитями платье с открытыми плечами без рукавов и разрезом до бедра. Разрез был справа. Туфли на тонком высоком каблуке подчёркивали превосходство в росте.
Поднимать голову Данька не стал. Упёрся взглядом в подбородок Ашировой и сказал:
– Здравствуй.
– Виделись уже, – улыбнулась Аширова. И напомнила: – Утром. – И громко возмутилась: – А почему без цветов? Я надеялась, ты, как настоящий кавалер и влюблённый поэт, придёшь ко мне с шикарным букетом! Неужели букета не будет?!
– Будет, – согласился Данька. И выдал так, что удивился сам себе: – Цветы будут, но не здесь и не тебе.
– Ка-ак?! – протянула Аширова, и по её интонации Данька понял – она не удивлена, а шокирована. Впрочем, девчонка практически тут же взяла себя в руки: – А стихотворение? Стихотворение-то ты читать будешь?
– Конечно, – Данька согласно качнул головой и шагнул вперёд – в квартиру.
