Тишина в гостиной стала почти осязаемой. Молодое божество чувствовало, как каждая секунда отзывается вибрацией в напряженном воздухе, подобно тому, как круги расходятся по воде от упавшей капли. Оно научилось различать оттенки человеческих эмоций – надежда мистера Блэквуда пахла свежезаваренным чаем, облегчение его супруги мерцало подобно лучам заходящего солнца на старинном серебре.
"Шесть месяцев…" – медленно повторил мистер Блэквуд, словно пробуя эти слова на вкус. – "И пересмотр процентной ставки?"
Грейвз кивнул, продолжая делать пометки в своей записной книжке. Его перо слегка поскрипывало по бумаге – звук, который обычно вызывал у Блэквудов трепет, теперь казался почти музыкальным. Божество осторожно направляло руку кредитора, подталкивая его к написанию более выгодных цифр, играя на его тщеславии и желании прослыть не только успешным, но и великодушным бизнесменом.
"Учитывая длительность наших деловых отношений," – продолжил Грейвз, промокая чернила на странице, – "и безупречную репутацию вашей семьи в прошлом, я считаю возможным снизить ставку до…"
В этот момент пламя свечей в канделябре вдруг колыхнулось, хотя в комнате не было ни малейшего сквозняка. Тени на стенах задрожали, создавая причудливый танец, и на мгновение всем показалось, будто портреты предков семейства Блэквудов на стенах одобрительно кивнули. Божество почувствовало, как его сила растет, питаемая волной благодарности, исходящей от леди Блэквуд, чья беззвучная молитва теперь звучала подобно триумфальному гимну.
Секретарь Грейвза наконец оторвался от созерцания пятна на обоях и попытался что-то сказать, но закашлялся, подавившись собственными словами. Божество мягко усилило его внезапный приступ кашля, давая Грейвзу возможность закончить фразу без вмешательства.
"Я предлагаю снизить ставку до четырех процентов," – произнес Грейвз, и эти слова повисли в воздухе подобно хрустальным подвескам люстры. Божество почувствовало, как по комнате прокатилась волна изумления – она имела вкус свежего лимона и цвет утреннего тумана.
Мистер Блэквуд медленно выпрямился в кресле. Его руки, до этого момента безвольно лежавшие на подлокотниках, чуть заметно дрогнули. Божество уловило, как изменился ритм его дыхания – теперь оно напоминало не прерывистые вздохи утопающего, а размеренное дыхание человека, неожиданно обнаружившего под ногами твердую почву.
"Четыре процента," – эхом отозвался секретарь, наконец-то оторвавший взгляд от пятна на обоях. Его голос звучал так, словно он проглотил горячий уголек. Божество мягко подтолкнуло его к новому приступу кашля, и молодой человек поспешно отвернулся, прижимая к губам батистовый платок.
Леди Блэквуд беззвучно шевельнула губами – божество узнало слова древней молитвы благодарности, той самой, которую она читала каждое воскресенье в семейной часовне. Её благодарность была подобна теплому весеннему дождю, питающему иссохшую землю, и божество впитывало эту энергию, чувствуя, как растет его сила.
"Разумеется," – продолжил Грейвз, делая новые пометки в записной книжке, – "потребуется составить новый договор. И я бы предложил рассмотреть возможность партнерства в некоторых перспективных предприятиях…"
Божество наблюдало, как одна за другой складываются детали новой реальности. Оно училось. Училось тому, как тонкая манипуляция человеческим восприятием может изменить ход событий. Как легкое прикосновение к струнам тщеславия и амбиций может создать музыку спасения. Как правильно направленное внимание может превратить врага в союзника.
