– Найра. С кем имею честь?
– Вышли.
Четверо избранных молча надели защитные маски на нижнюю часть лица и покинули переговорную, предоставив Найру своему командиру. Яшина завернула губы в трубочку и попросилась остаться, но ей отказали. Фыркнув, рыжеволосая прошла мимо соплячки, специально задев её плечом – пусть знает своё место.
Накал усиливался. Оставшись наедине с явно обозлённым «боссом местных фей», Аника подошла к оставленному на столе зеркалу и осмотрела свой новый внешний вид: бледная кожа, длиннющие патлы чистого белого, но неестественного цвета, редкие ресницы и тёмные брови… Губы окрасились бледно-алым, словно их постоянно обдирали, а они заживали, но носили на себе парочку вечных кровоточащих ранок. Клычки стали больше и острее. А глаза… Посветлели, засеребрились. Красиво, но жутко. В прошлой жизни она была ещё неказистее, но её всё устраивало. А тут… Хоть в цирк иди работай.
– Подойди. Скажи, что видишь. – приказал Зейн.
За окном толпы людей стоят с фотоаппаратами, пытаются пробраться внутрь. Пихаются и скандируют своё обожание высшим людям, что садятся в дорогие машины. Но многие головы часто поднимаются наверх, пытаются вглядеться…
Герр Циглер подошёл к Найре.
– Они взволнованы. Пять избранных. Пять детей-люмо и нет никакой русской хабалки. Ein Fehler ist geschehen5. Мы дадим тебе новую личность и выясним, как ты смогла обмануть Светоч. А пока… Будешь слушаться. Лишний раз нос не высунешь.
Аника даже опешила о такой открытой наглости и вражды! Впервые в жизни на неё снизошёл клин интригующих перемен, а новые «друзья» встречали её как какую-то шваль. Охамели. Уж эти обвинения во лжи она не стерпит, не на ту напали.
– Ты в Москве, выражайся нормально, по-русски! Чтобы ты там не говорил, но зависть – это плохое чувство. Хочешь магию? Да забирай! Чтоб ты знал, она ужасно колется! И ещё… Если ты такой самоизбранный мальчуганчик, чего эта люстра к тебе в кровать не прилетела? Она оказалась здесь, в столице моей страны. Чуешь?
Подойдя вплотную, Найра впилась в бездушные омуты метиса, что пылал злостью и стискивал кулаки до хруста. Тогда она усмехнулась, выдыхая ему в самые губы:
– Мо-ей.
Немедля, герр Циглер схватил обнаглевшую нахалку за горло и впечатал затылком в стекло, смакуя глухой стук её тупой башки.
– Ты не будешь обучаться магии света, я запру тебя! Du wirst verrotten6! Забудь своё старое имя. Ходи и оглядывайся, противная девка. Ты даже не можешь представить, куда влезла. Только посмей нарушить хотя бы один мой приказ. Я кину тебя в пасть к бластам и Светочи придётся изменить своё решение.
Слюна летела на лицо, заставляя Анику щуриться. Широкая грудь Зейна тяжело вздымалась. Эта досадная обида, что превратилась в злость, заставляла швы собственного мундира трещать.
Они визуально разрывали друг друга на части, по кусочкам, как и полагается людям, познавшим роковую несправедливость.
Она не хотела сиять.
А он был готов на всё, чтобы её свечение навсегда угасло.
Но судьба шальная дива, непреклонная. И всего на миг Анике показалось, что пресловутый немец выглядит мило. Пусть и грозно. Тогда избранная ухмыльнулась, часто заморгав. Белки глаз окрасились розовым, а шею, которую касался гнев Зейна, опалила жгучая боль. Аника задыхалась, но думала лишь о том, как далеко этот человек сможет дойти. Однажды она чуть не умерла. Бояться сейчас даже стыдно.
