Азарт захлестнул Светловоя, и даже волчий вой ему не помешал. Он прицелился и снова выстрелил в истекающего кровью оленя, который бежал за своим стадом из последних сил, охраняя их, и ещё одна стрела попала в шею. Олень продолжал бежать, древки стрел болтались, задевая за ветки и принося боль, от которой животное не могло избавиться. Удача изменила ему, олень остановился и стоял, опустив голову, силы у него кончались, но он не хотел сдаваться, он видел своего врага и приготовился к последней битве. Светловой быстро спешился, вынув из ножен короткий меч, направился к оленю, надеясь мечом одолеть раненого и терявшего силы животного. Когда Светловой приблизился, олень резко развернулся, из последних сил встал на дыбы, передними ногами сбил Светловоя с ног, и рухнул на его грудь копытами. Потом поднимаясь и опускаясь на тело княжича передними ногами всей своей тяжестью, он месил его тело в кровавую кашу и косил красным глазом на людей с застывшим ужасом на лицах. Глаза вожака налились кровью, весь левый бок был в крови. Поднявшись в последний раз во весь свой огромный рост, он с силой опустился передними копытами на уже давно мёртвого Светловоя и рухнул рядом с княжичем, дёрнулся и затих, глядя в небо остановившимся взглядом когда-то сизых глаз.
* * *
Кормилец Светловоя стоял перед ним на коленях. Убедившись, что Светловой мёртв, Ерлан обернулся и посмотрел на Лютовоя. Тот стоял рядом оглушённый таким исходом охоты, в нём боролись разные чувства. Ему было жаль брата. Светловой доверял ему свои тайны, брал с него пример и на него хотел быть похожим, как и большинство молодых воинов племени, а теперь любимый брат мертв. Ведь это его он защищал в мальчишеских драках и обучал вместе с наставником Ерланом воинскому искусству. Он был ему больше чем брат. У отца редко находилось время для сыновей. Князь любил походы и женщин. Он имел все необходимые качества для того, чтобы разбивать женские сердца. Был красив. Его чёрные глаза обладали совершенно невероятной способностью смотреть на всех женщин так, будто он ласкает их взглядом, и взгляд этот как бы подёргивался мечтательной дымкой, словно бы князь понимает всю недостижимость для него красавицы, нечего и говорить, что отныне та красавица готова была на всё, чтобы доказать ему свою пылкость. И поэтому участь воспитателя и друга легла на плечи Лютовоя. И вот брата нет. «Пошто я оставил его одного? Пошто доверил жизнь брата ентим мужикам? Чё я скажу батюшке? Как оправдаюсь перед ним за то, что в миг опасности не помог брату, пошто меня не было рядом?» – думал Лютовой, прикрыв лицо ладонями. Преждан слез с коня и, прихрамывая, подошёл к телу Светловоя, где сидел согнувшись, его кормилец Ерлан.
– Где тебя носило, старая кляча?! Чё ты теперь скажешь князю?! Как объяснишь смерть его сына?! – кричал Преждан на кормильца.
Слова Преждана словно бичом хлестали и без того перепуганного кормильца. Ерлан хмурился, его глаза, выцветшего голубого цвета, беспомощно смотрели на Светловоя из-под нависающих надбровий с широкими густыми бровями.
– Промедлил я, не поспел на помощь, – голос Ерлана дрогнул, он закрыл лицо руками и старческие плечи его затряслись от рыданий.
С трёх лет, как княжича посадили на коня, Нискинин доверил ему жизнь малолетнего Светловоя, повелел сопровождать его в бою и на ловах. С той поры он тенью следовал за сыном князя, и теперь корил себя, что не оказался рядом с княжичем.
