— Нет, вы поставили меня перед фактом.
— Ты ничего не сказала, когда я сказал про субботу в первый раз. Я сделал вывод, что ты свободна от обязательств перед другими, и я могу распорядиться твоим временем по собственному усмотрению. У Хруслова, довожу до твоего сведения, ненормированный рабочий день, почасовая оплата.
— Фёдор Александрович, ваша мать — это не машина. Если я замещаю Хруслова.
— За вечер я заплачу отдельно тебе лично. Я же спросил, сколько ты получаешь за съемку? Почасовая оплата или договорная?
— Ничего я не получаю.
Доехали. Включаю поворотник, чтобы завернуть к кирпичному жилому комплексу и молюсь не сболтнуть сейчас лишнего.
— Я не модель. Не профессиональная. Просто помогала в съёмках коллекции платьев школьной подруги.
— Так… И… Значит, выходные свободны. А чем по жизни занимаешься тогда?
— За кошкой слежу…
Давыдов хмыкнул.
— Я же сказала, что не хочу говорить о себе.
— Ладно. Сколько с меня за завтрашний вечер?
— Ну… Вам лучше знать расценки… Я такое не практикую.
— Ну… — передразнил меня Давыдов. — В те расценки входит, знаешь ли, много чего.
— Тогда вы мне ничего не должны. Я по дружбе помогу вам порадовать маму. Ну… Сколько там бампер стоит?
— Дорогая же у тебя дружба, Лидочка. За это я могу…
— Блядь снять, но не девушку.
— Браво, Лида! Девушка стоит куда дороже… Я рад, что к тебе вернулось чувство юмора. Не плачь больше, ладно? Ты не виновата в аварии. Ну и по закону ущерб в любом случае возмещает владелец авто…
— Мне действительно жаль, что так случилось. Я должна была заметить куклу или сообщение.
— Брось, этот дурак перед решёткой иногда тормозит, хотя я ему и говорю: бро, проскочим! Не Хруслов, а Рендж.
Рассмеялись оба и не стали проскакивать. Решетка полностью поднялась, а потом полностью опустилась за машиной, отрезая мне путь к отступлению, которого в сущности и не было изначально.
Плащ я больше не сняла. Сейчас взяла сумочку и оглянулась, чтобы проверить, насколько ровно я вошла в парковочное место. Идеально! Теперь бы идеальной походкой дойти до пристанища на эту ночь. Найт, Нюи, Ноче, короче… На каком языке говорить с Давыдовым, чтобы он не подумал лишнего? Или не проверил опытным путем, насколько я ему вру.
— Лида, хватит рассматривать вмятину!
А я смотрела на колёса. Ну да ладно… Может, действительно пронесло. Тысячи три, наверное, железяка будет стоить? Боже, может, страховка все же покроет хоть часть — не зря же он ее платит. Или в итоге признают полную вину за Тойотой и не будет пятьдесят на пятьдесят. Кукла же должна стать смягчающим обстоятельством…
— Смотри лучше под ноги. Не запнись. Ты без колготок!
Помнит? Или на ноги смотрит. Проверяет, дрожат ли коленки? Да ладно! Насколько ладно сидит платье! А то мать упрекнёт завтра в дурном вкусе, кошкозамораживатель!
Сыграть девушку Хруслова, назавтра превратиться в девушку Давыдова… Шарман!
Фёдор Александрович не предложил руки. Она у него оказалась занята сумкой для ноутбука. Слава Богу! Я шла на почтенном расстоянии, на один шаг позади хозяина. Ну, так он им и был. Хозяином моей субботы. Дальше поговорим, когда протрезвеет. Пусть ищет водителя. И вообще говорил, что после субботы сам сядет за руль. Что изменилось после аварии? Не хотелось думать о плохом, совершенно. Но ведь гнусные мысли невозможно контролировать.
Мы прошли парадную и первый этаж, поднялись на второй трехэтажного дома, и Давыдов приглашающе распахнул дверь. Пришлось войти первой.
