Ну что ж, мадемуазель Лидочка, душ отменился. Халат брать незачем. В платье и в халате я спарюсь! Попрошу салфетку. Две — на подол и в качестве слюнявчика. Ну а что делать-то! Платье спасать надо!
Скривила в зеркало рожу и убрала остатки боевой раскраски скомканным кусочком туалетной бумаги. На вид пятизвёздочный отель, на деле — частные апартаменты, в которых нет ничего из необходимого женщине. Интересно, дядя Фёдор никогда не водит домой баб? Не поверю. Наверное, выбирает тех, у кого в ридикюле имеется все необходимое для романтического вечера.
Внизу подозрительно тихо. Хотя что ему делать — самому с собой разговаривать, что ли? Музыку не включишь — ещё испугаешь девушку неблагими намерениями.
Я заскользила немного влажной ладонью по деревянным перилам. Лестница к счастью идёт по стене, а то на винтовой я бы винтом закрутилась и спланировала вниз. Деревянные ступеньки, подсвеченные белыми огоньками, приятно холодит босые ноги. Слипающиеся глаза считают тонкие чугунные балясины. Думаю, он не меньше моего нервничает и переживает за судьбу машины и юбилей мамы! Ну и не факт, что я ему нравлюсь… Ну не как баба, а вообще… Может, у меня флюиды какие-то не такие… Ну так и мне тоже некомфортно от ночного тет-а-тет с мужчиной, которого я первый раз вижу и о котором слишком много знаю!
— Федор!
Нужно было топать, чтобы не напугать. Застала врасплох. Он вздрогнул и… Чуть не облился. Виски! В стакане что-то золотистое. Не текила же… Ее шотами не пьют. Чего вдруг решил градус повысить? Нервы успокаивает. Или каждый вечер дома догоняется до нужной кондиции? А его трезвость мне сейчас не помешала бы однозначно!
Стоит у блестящей столешницы и смотрит на меня таким же отполированным взглядом. У меня аж мурашки великий исход начали. Или бегство, как при пожаре. Уши точно вспыхнули!
— Лида, ты почему все еще в платье? — спросил Давыдов сипло.
А он ждал, что я к нему голая выйду, что ли? Для заводочки решил глотнуть? Тогда б уж водочки себе плеснул. Для заводочки.
— Я передумала его снимать, — соврала я. — Платье не так жалко, как ваш халат.
Давыдов опустил стакан на столешницу. Упс… Я только сейчас заметила, что он успел снять галстук. Даже пуговицы на рубашке расстегнул. Жарко бедному.
— Вы можете в душ сходить… — сказала я то, что он от меня явно не ждал услышать. — И переодеться. Я подожду. Я же в действительности не умираю от голода.
Он не отвёл взгляда. Взгляд даже сделался более жестким, что ли… Неприятным. И я вздрогнула. Надеюсь, незаметно.
— Лида, в чем дело? — Давыдов отодвинул себя от столешницы. — Почему ты решила не ходить в душ? Тебя смутило отсутствие на двери замка? Ты мне не доверяешь?
Я вспыхнула. Меня не смутило отсутствие замка, потому что я даже не заметила, что его нет… Я и дверь не прикрыла. Меня обдало жаром от его фигуры. Слишком близко подошел, хотя квадратные метры квартиры позволяют без проблем практиковаться в разговорах посредствам рупора.
— Нет, что вы… Федор Александрович…
— Еще минуту назад я был Федором. Лида… Что случилось? Там, наверху?
Я горю — вся, от стыда. Мне действительно стыдно. Стыдно говорить ему правду.
— Федор, после пиццы мне будет не так обидно признаться вам в том, что я не могу снять платье.
— При чем тут пицца?
Не понял… Или подумал, что я шучу. Плоско. Хотя будь я чуть более плоской, я бы платье сняла. Застряло под мышками.
— Пока ещё не при чем. Я бы с удовольствием избавилась от платья. Но… Оно на мне застряло. Оно мне мало. Не понимаю, как влезла в него для съемок. И я ничего с утра не ела. Вот честно!
