От этого стало особенно мерзко и неспокойно. Ведь именно сейчас мне как никогда требовалась поддержка. И хороший дружеский совет.
Я покосилась на соседнюю кровать, которая когда-то принадлежала Эбигейл. Уж соседка бы точно подсказала, что делать в такой ситуации. Вставила бы острое словцо или пошутила, какая я нежная и ранимая. Возможно, так оно и было. И мне не стоило воспринимать спор ребят столь остро. Ничего же плохого не произошло? Да я бы и не позволила. Я ведь не из тех девушек, что прыгают в чужую койку, стоит лишь поманить пальцем. Глупцы, право слово!
Усмехнулась собственным мыслям и все-таки зажгла лампы. Не смотря на все случившееся, занятия никто не отменял. И завтра меня ждал новый учебный день. Да еще дополнительные занятия по артефактике, назначенные капитаном Байроном. Следовало подготовиться. Как минимум собрать тетради и писчие принадлежности. А если хватит сил, пролистать несколько параграфов за те дни, что я успела пропустить, пока отлеживалась в лазарете.
Я прошла к письменному столу и начала методично перебирать конспекты лекций и лежащие ровной стопкой учебники. И вдруг взгляд зацепился за незнакомую вещицу, стоящую на полочке для книг - фигурку фурии, вырезанную из цельного куска древесины. Фигурка была чужая - не помню, чтобы привозила подобное в академию - и в то же время казалась до боли знакомой. Теплое дерево словно родное легло в ладонь. На гладкой поверхности то тут, то там проскакивали еле ощутимые грани, оставленные острым ножом. Но они не казались чужеродными, напротив, лишь повышали ценность и уникальность ручной работы. Да, эта фигурка несомненно была выполнена умелыми руками. И я точно знала чьими…
Воспоминание накрыло так неожиданно, что я даже не успела присесть. Прошило яркой вспышкой, завладев сразу всеми органами чувств.
… Чужая комната. Письменный стол, заваленный деревянными заготовками. Крупные кольца свежей стружки на полу. Повсюду фигурки разномастных бестиаллий. Они занимают почти все свободное пространство. И разлетаются в разные стороны под нетерпеливым взмахом руки. И вот уже я сижу на этом самом столе. На талию ложатся мужские ладони. Сжимают, притягивают ближе. Тело прошивает волна удовольствия и …
Я глотаю ртом воздух, не в силах поверить. Хватаюсь за край собственного пустого стола, силясь понять, что это сейчас было.
Ведь это не может быть моими воспоминаниями. Просто потому, что не может! Я бы никогда не допустила подобного! Не позволила.
Фигурка фурии была по-прежнему зажата в ладони, и я отшвырнула ее, словно ядовитую гадюку. Словно бы простая вещь могла быть повинна в том, что я сейчас видела, в том, что ощутила.
Тяжело опираясь о столешницу, я доползла до собственной постели и упала на мягкие подушки. Ткнулась носом в одеяло и крепко зажмурилась. Замотала головой, будто это могло повернуть все вспять. Отринуть неприятные образы, к которым я оказалась совершенно не готова!
Но забыть не получалось. И дать внятное объяснение тоже. А чем усерднее я думала об этом, пытаясь найти какой-то подвох, тем сильнее болела голова.
Это воспоминание, слишком яркое и внезапное, выбило из меня последние остатки сил, вывернуло эмоции наизнанку. И в конечном итоге я просто отключилась, как была, в одежде, прямо поверх заправленного покрывала.
***
Когда капитан Байрон говорил, что мне назначены дополнительные занятия по артефактике, я думала, что буду заниматься вместе со всеми. В одной из групп первокурсников или со второгодками загонщиками, у которых в расписании значился этот предмет. Но, вопреки ожиданиям, занятия мои оказались индивидуальными.
