Догадка оказалась верной — гоэта бывала в тех же местах, где фиксировались магические всплески, более того, в то же время. Граф Алешанский по настоянию любовницы заступился за эту женщину, выглядела она невинной овечкой, но, увы, под овечьей шкурой часто прячется волк.
— Нужно было настоять на тесте, — досадовал Брагоньер. — Тогда бы сомнения развеялись. Она казалась искренней, никчемной гоэтой, но, обладай я такой силой, тоже бы ее скрывал. Показания явно изменили под нажимом, так, чтобы выгородить ее. Не стоило отпускать, ох, не стоило! Я не верю в случайности, — отхлебнув кофе, соэр размышлял вслух. — Либо она преступница, либо сообщница, либо ее кто-то использует как орудие. При желании и достаточном опыте в магии, такое возможно. Не встречал, но не исключаю. Нужно проконсультироваться с преподавателями университета. В любом случае, госпожа Тэр знает гораздо больше, чем рассказала. Хорошо, допрошу ее иначе, и господин префект не вмешается: дело серьезное.
Чутье подсказывало следователю, что он разворошил осиное гнездо.
Эллина Тэр не давала покоя. Все ниточки, так или иначе, вели к ней.
Преступница или жертва? Инструмент?
Возможен и еще один, маловероятный вариант — женщину подставили. Но она никто, таких в Сатии — десятки, если только не обладает какими-то скрытыми способностями. Перешла кому-то дорогу? Соэр изучил ее биографию вдоль и поперек —ничего крупнее бытовых ссор, мстить абсолютно некому.
Нужно, нужно присмотреться к Эллине Тэр и не выпускать из виду.
Потянувшись к чернильнице, Брагоньер быстро набросал пару строк на листе с печатью Следственного управления, подписался и приложил личную печать.
***
Эллина вернулась из «Белой мышки» с очередной стопкой бумаг на перевод. Другие заказы она временно не брала: ночь в тюрьме не лучшим образом сказалась на душевном равновесии, а без него духи откажутся сотрудничать. Зато перевод успокоит и принесет маленький, но доход.
Гоэта с трепетом ожидала обещанного вызова на допрос, хотя умом понимала, обратно в камеру не посадят. Сам Главный следователь отпустил ее, подписал бумагу о снятии обвинений. Анабель утверждала, подруге ничего не грозит, высокопоставленный любовник все уладил. Действительно, мало найдется в Сатии людей, чье слово весомее слова Первого префекта, но Эллина никак не могла успокоиться. Она подумывала о том, чтобы уехать из Сатии, отдохнуть, подправить здоровье, но без разрешения следователя нельзя.
Перевод не шел. Гоэта бралась за него снова и снова, но не продвинулась дальше первой страницы. Слова вылетели из головы, внимание постоянно отвлекали различные мелочи. Пришлось со вздохом отложить то, что прокормило бы в период безденежья (случались и такие), и выйти на улицу, прогуляться.
После ареста, встречая соседей, Эллина каждый раз испытывала смущение. Все ведь видели, как ей связали руки и затолкали в тюремный экипаж. Такое не забывается, даже если тебя оправдали, все равно постоянно станут припоминать. Дыма без огня не бывает, раз арестовали, значит, за дело.
Побродив по улице, гоэта направилась к Гланеру: у него найдется бутылочка вина. Ей не помешает — появится мнимое ощущение спокойствия.
Гланер жил в Тополином проезде, на границе кварталов. Его дом выглядел намного солиднее, чем жилище гоэты, почти особняк. Зачем одному человеку такой большой дом? Видимо, куплен «на вырост», в соответствии с амбициозными планами на будущее.
